Егор Молотков и сыпучая карта
Шрифт:
В очень плохом.
– Вот поэтому лучше никому ничего лишнего не рассказывать, – шепнул Егору дедушка Гайкин. – Верят либо дети, либо старики. Так уж устроено.
– Твоя мама все равно не поверит, – согласилась Лера. – Моя мама тоже считает, что дедушка морочит мне голову.
– На, сам ей объясни, где ты был, – Молотков-старший сунул сыну в руку горячую трубку, которая вовсю ругалась тоненьким маминым голосом. Егор набрал в грудь побольше воздуха, но так и не сумел ничего сказать. Когда мама выходила на тропу войны, что-то объяснять было бесполезно.
– Живо домой, – каменным голосом приказала трубка. – Неделю никаких гулянок и никаких гаражей!
– А вот и договор продажи, – папа протянул дедушке Гайкину мятый листок. – Вы просили, я нашел. Здесь сказано, кто купил отцовскую машину. Но договор ни о чем.
– Это как – ни о чем?
– Документов на машину у деда не было, – развел руками папа. – Не знаю, куда он их подевал. Ничего не было. Поэтому в договоре просто сказано: такой-то продал, а такой-то купил. Зачем тому мужику понадобилась развалюха без колес? Она ведь была не на ходу.
– Сергей, вы сами проверяли, на ходу или нет? – хитро улыбнулся дедушка Гайкин.
– Дед наш никого к ней не подпускал, – с неожиданной обидой вспомнил папа. – Запер ее, и все.
– Любопытно, очень любопытно, – пробормотал дедушка Гайкин, вчитываясь в договор.
– Вот мой телефон, – выходя из бабушкиной квартиры, Лера сунула в карман Егору тонкий листочек.
– Ага, как-нибудь увидимся, – мрачно кивнул он.
«Неделя домашнего ареста!» – ужаснулся мальчик, представляя себе дни тоскливого заточения.
– Вы видели его? – закричал вдруг дедушка Гайкин, указывая куда-то за угол. – Видели? Худой мужчина в армейском плаще!
Все быстро оглянулись и стали смотреть, куда показывал Гайкин. Но на углу переходила дорогу только женщина в белой шапке и с белой болонкой.
– Дедуля, тебе показалось, там никого нет, – Лера погладила деда по руке.
– Да-да, наверное, день такой, вот и показалось, – пробормотал Гайкин, обнимая свой загадочный сундук.
«Неделю из школы меня будет забирать папа, – с грустью думал Егор. – Могут и компьютер отключить. Как же я столько дней один проживу?»
Но он даже представить себе не мог, что его ждет завтра.
Глава тринадцатая,
в которой мама устраивает тайфун, дедушка Гайкин нападает на след, а Егор Молотков не может уснуть
Дома мама Егора устроила настоящий тайфун. Или тайфун вместе с цунами. Досталось даже папе. Оказывается, утром он позвонил маме и сказал: «Ты, главное, не волнуйся, все будет хорошо». Это он так готовил ее к мысли, что Егора прямо во дворе школы похитил неизвестный с бородой. Мама начала волноваться в три раза сильнее. Едва нашелся Егор, как неизвестный ворвался в квартиру бабушки. Маме позвонила бабушкина соседка и давай кричать про бандитов и что Егор тоже тут был, а сейчас, наверное, всех увезли в больницу. Мама копила ярость целый день и с порога обрушилась на мужчин.
– Со мной на родительских собраниях не хотят сидеть другие родители! – бушевала мама. – Я боюсь подходить к телефону! Кто в универсаме отцепил тележку, посадил в нее двух первоклассников и спустил с горки? Хорошо, что они перевернулись в сугроб, а не врезались в автобус! Почему именно мне звонит мать Коржова, когда ее сынок застрял в канализации? Почему другим не звонят, когда дети на плоту пытаются из нашей реки уплыть в Африку? Кто подговорил детей туда плыть, я тебя спрашиваю?
На самом деле ответы маме не требовались. Егор это знал, смотрел в пол, изо всех сил изображая стыд и раскаяние. Ему, конечно, хотелось объяснить, что в Африку поплыли только добровольцы и наверняка бы доплыли, если бы не спасательный катер, отправленный на перехват трусливыми родителями Чесноковой. И в канализации они с Коржовым вовсе не потерялись, а отправились убивать гигантских слизняков. Потому что слизняки могли вырваться и захватить город, как в том фильме. Но маму не убедишь…
Постепенно тайфун стих. Егора отправили мыться и спать. Стоило залезть под душ, его словно болючий комар укусил за руку.
– Трошик! – обрадовался Молотков. – Про тебя-то я и забыл. Ну конечно, как я сразу не сообразил, что ты воду не любишь.
Он бережно снял сороконожку с руки и усадил на стиральную машину. На сей раз маленький потрошитель не пытался сбежать. «Наверное, привык ко мне, – подумал мальчик. – Эх, жаль, про него никому нельзя рассказать. У одного кошка, у другого собака или попугай. А тут – червяк. Засмеют, если узнают. Никто не поверит, что это боевой червяк!»
Только когда Молотков вытерся насухо, сороконожка вернулась к нему на запястье. И сразу засветилась слабым фиолетовым светом. «Она от меня заряжается, – ахнул Егор. – Вот это да! Я для трошика – как розетка…»
Ох, чуть не забыл. Ключ!
Перед тем как залезть под душ, Егор снял с шеи удивительную шестерню и повесил на крючок. А теперь задумался, где ее понадежнее спрятать. Ведь глупо ходить с такой тяжелой штуковиной. Лучше спрятать в тайник за книжной полкой, решил Молотков. Или засунуть в кабину вертолета, который мы собрали с папой?
«Себя-то не обманывай, – сказал кто-то внутри Егора ехидным голосом Леры Гайкиной. – Ты вовсе не хочешь прятать штуковину. Потому что она кое-что отпирает».
Егор тихонько прокрался к себе мимо комнаты родителей. Мама уже почти не ругалась. Она довольно мирно объясняла папе, что скоро ему все равно придется уволиться, чтобы носить Егору в тюрьму передачи. Потому что сын наверняка скоро туда угодит. Папе лучше уволиться прямо сейчас и попытаться уберечь сына от страшных преступлений.
Молотков забрался под одеяло и опять стал разглядывать таинственную шестерню. Чем дольше мальчик смотрел на нее, тем сильнее ему хотелось позвонить Лере. Просто так, узнать, как у нее дела.
Лера взяла трубку после первого же гудка.
– Я так ждала, что ты позвонишь, – обрадовалась она.
– Это я просто так, – небрежно отозвался Молотков. – Проверить, верный ли номер ты дала.
– Ну конечно, – согласилась Гайкина. – Я понимаю, что ты очень занят. Уроки завтра, домашнее задание и все такое.