Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет
Шрифт:
Вернемся к Попперу. «Суммируя сказанное, отмечу, что самая важная и, конечно, самая существенная черта того общества, которое Маркс называл “капитализмом”, никогда не существовала. “Капитализм” в марксовом понимании представляет собой неудачную теоретическую конструкцию. Это всего лишь химера, умственный мираж…В действительности существовало и по сей день существует стремительно изменяющееся общество, ошибочно названное “капиталистическим”, с внутренним механизмом самореформирования и самосовершенствования. В наших западных обществах у рабочих есть надежда. Им не требуется иллюзорная
Тем не менее советские правящие круги долгое время возлагали надежду на то, что будут в состоянии “покончить” с “капитализмом”, уничтожить этот мираж… с помощью военной силы и ядерного оружия. Эта надежда доминировала в теории и практике коммунизма даже при Н. С. Хрущеве, выдающемся антисталинском реформаторе. Ненависть к несуществующей мысленной конструкции, к чистой иллюзии чуть не уничтожила нас всех, когда Хрущев отправил на Кубу ракеты с ядерными боеголовками, на несколько порядков превосходившими по мощности бомбу, сброшенную на Хиросиму».
Поппер ссылается на А. Д. Сахарова, который обнародовал сведения о том, что одна из бомб, в создании которой он участвовал, по мощности «превосходила бомбу Хиросимы в несколько тысяч раз!».
Прямо-таки рядышком с этой бомбой, напомним, и находился Егор Гайдар вместе со своими родителями летом 1962 года, когда Карибский кризис всколыхнул весь мир и заставил с содроганием следить за переговорами двух ядерных сверхдержав…
Карл Поппер называет трагической историю марксизма.
Слово «трагическая» выбрано верно. Там, где смерть, – мы говорим о «трагедии». Десятки миллионов жизней были принесены в жертву теории Маркса, сделанной Лениным «руководством к действию».
Поппер определяет эту идеологию как «глубоко ошибочную». Она претендовала, «по замыслу ее основателя, на звание науки – науки об историческом развитии. Она снискала симпатию и даже полную поддержку ряда блестящих ученых». И надо радоваться, говорит Поппер, «что открытые общества Запада так разительно отличаются от того, как они изображаются в коммунистической иллюзорной идеологии».
Поппер вместо слова «капитализм» вводит выражение «открытое общество».
Он подчеркивает – эти общества далеки от совершенства, это никак не общества, «основанные в первую очередь на любви и братстве».
Он добивается, чтобы мы поняли наконец – это совсем не то, что рисуют нам авторы разнообразных утопий.
Но эти «открытые общества, в которых мы живем сегодня, – самые лучшие, свободные и справедливые, наиболее самокритичные и восприимчивые к реформам из всех, когда-либо существовавших».
Давайте еще раз посмотрим внимательно на выделенные на этот раз мною, а не автором, слова. Потому что в России труднее всего понимают вот это. Что речь не о самом лучшем из всего того, что мы вообще можем себе вообразить.
Нет, открытые общества – лучшие только из реально существовавших и реально существующих.
И понимать эту разницу – очень-очень важно!
Потому что навоображать себе можно все, что угодно. Как в далекие времена наши крестьяне, создавая русские сказки, и правда верили, наверно, что где-то далеко-далеко, за семью морями, текут молочные реки в кисельных берегах – лишь бы туда добраться… А тот наш далекий предок, который первым стал сочинять сказку про по щучьему веленью, по моему хотенью? Он, может, и правда верил, что в случае особой удачи можно двинуться куда-то и достичь чего-то хорошего, не слезая с печи…
Вот, например, Никита Хрущев в 1961 году – воображал (и сам в это явно поверил), что к 1980 году (году окончательного построения основ коммунизма…) в Советском Союзе «семейные отношения окончательно (! – М. Ч.) очистятся от материальных расчетов и будут целиком строиться на чувствах любви и дружбы»…
Но коммунизм построить к 1980 году не удалось. Браки иногда, к сожалению, по-прежнему совершаются по расчету. Зато в тот год, когда Поппер писал для русского читателя свое предисловие, 1992-й – Россия явно вступила на путь, ведущий именно к открытому обществу.
И Карл Поппер радостно приветствовал ее.
3. Небольшая повесть из четырех главок про Милована Джиласа, новый класс, тамиздат, самиздат и «рыночный социализм»
Главка 1
«В Югославии круг разрешенного чтения был существенно шире, чем в Советском Союзе, – вспоминает Егор Гайдар. – Роясь в книгах… постепенно проделываю путь, естественный для горячего энтузиаста марксистской методологии, пытающегося применить ее к социалистическим реалиям».
Егор читает и по-русски, и – свободно – по-сербски.
И из книги Джиласа «Новый класс», прочитанной им от корки до корки, он узнает про бюрократию – новый класс, вставший над обществом. Присвоение ею государственной собственности, отсутствие у подмятых ею людей стимулов к труду…
Вот, оказывается, какой он – социализм… По Марксу, исторически неизбежная фаза развития человечества, куда должны непременно попасть в конце концов и Франция, и Англия, и Америка… Про них Егор, правда, знает еще очень мало.
Несомненно, книжка эта попала в его руки вовремя. В Советском Союзе она была только в спецхране – специальном таком отделе крупнейших библиотек, куда записывали только по особому ходатайству научных учреждений и куда подростка ни в коем случае бы не допустили.