Эхо далекой битвы
Шрифт:
— Это Середж… Тристан Середж.
— Хорошо, — прозвучал уверенный мужской голос. — В 14.00 у вас встреча с группой специалистов. Вас проводят в конференц-зал. Все ясно?
ОПЯТЬ…
Он сел и нахмурился.
— Да, сэр.
Когда Тристан пришел, все уже были в сборе: доктор, психолог и офицер разведки. Из присутствующих он не знал только офицера. Тот встал, представился и протянул руку. Юноша едва коснулся ее и тут же, опасаясь, что сейчас все заметят его слабость, опустился в кресло.
Все проходило спокойно и тихо. Он отвечал на вопросы о мазуках,
Через четыре часа чувства притупились, а вопросы стали казаться бессмысленными.
— Я больше не могу, — сказал он, отчаянно сдерживая зевок, — мне нужно еще поспать.
— Да, конечно. — Доктор потрепал его по плечу. — Иди и ложись. Продолжим завтра.
Так прошли четыре дня. Его расспрашивали не только о самочувствии, но и о проведении самой операции.
На четвертый день, не успел Тристан вернуться в свою палату, как у двери послышались чьи-то шаги. Это оказался санитар.
— С вами хочет поговорить командор Амион из подразделения Анченко. Он на борту «Мерси».
— Со мной? — удивился Тристан. — О чем?
— Не знаю. Следуйте за мной, пожалуйста.
На этот раз его отвели не в конференц-зал, а в небольшой кабинет возле корабельной часовни, где и оставили у открытой двери.
Командор Амион был не один. С ним находился капитан с «Тени» и психолог, с которым Тристану уже приходилось встречаться. Не зная, что и думать, юноша нахмурился, однако, тут же опомнился и застыл по стойке «смирно».
— Середж, прибыл по вашему приказанию, сэр.
— Вольно, Тристан, — сказал Амион. — Проходи, пожалуйста. — Он жестом указал на стул рядом с капитаном и, когда юноша уселся, продолжил: — Мне очень жаль, но мы получили не очень хорошие новости с Состиса.
— Сэр?
Амион сложил руки на груди.
— При подписании Соглашения о помощи Исселу произошел террористический акт. Применили электромагнитное оружие. Одной из жертв стал твой отец. В полученном нами сообщении говорится, что он в критическом состоянии с обширным поражением центральной нервной системы. До сих пор неизвестно, останется ли он в живых.
Такого шока Тристан не испытывал еще никогда. Его словно огрели чем-то очень тяжелым по голове. Он сидел, не в силах вымолвить ни слова, затем, немного придя в себя, повернулся к Амиону.
— Этого не может быть! Не может! Вы что-то не так поняли!
— Хотел бы я, чтобы это было ошибкой, — вздохнул командор. — Сначала мне тоже не верилось. Я запросил подтверждение и получил его. Только что.
Тристан молча смотрел в пространство ничего невидящими глазами.
— Он… еще жив? — Губы едва шевелились.
— Это нам неизвестно. — Амион покачал головой. — Было лишь одно сообщение, а сейчас мы в зоне коммуникационного молчания.
— О, — Тристан только вздохнул.
— Я уже позаботился о том, чтобы тебе предоставили отпуск, — продолжал командор. — Через два дня «Мерси» уйдет из исселианской
Тристан молча кивнул и опустил голову. Эмоции захватили его подобно урагану и бросили, беспомощного, в пучину отчаяния. Ему не за что было ухватиться, а волны одна за другой накатывали, не давая опомниться и прийти в себя. Тристан снова помотал головой.
Сидевший рядом Амион наклонился к нему.
— Немного найдется людей, которых бы я уважал так, как адмирала Середжа. — Он помолчал. — Еще когда его только произвели в капитаны, многие считали, что у него отличное будущее. Ему предложили возглавить любой отряд сферзахов по выбору, он выбрал подразделение Анченко.
Многие тогда считали, что он поступил так потому, что это его родная область, и пытались отговорить. — Амион задумчиво покачал головой. — Тогда у подразделения была совсем иная репутация. Никто не хотел попасть туда, так что отправляли далеко не лучших. Неразвитый мир, тяжелые условия жизни, да и далековато. Дисциплина оставляла желать лучшего. Людям нечем было заняться в свободное время. Даже кое-кто из начальства ставил под сомнение его решение. Но когда твоего отца спросили, почему он так поступил, то услышали в ответ следующее: «Там много работы».
Он отправился туда и проявил себя с самой лучшей стороны. Прежде всего установил железную дисциплину. От каждого твой отец требовал только ОТЛИЧНОЙ работы, и это касалось всех, от него самого до последнего солдата. Многие невзлюбили его — еще бы, какой-то капитанишка, выскочка, ведь многие были старше и опытнее. Однако первоначальное неприятие скоро прошло. — Амион едва заметно улыбнулся. — Боевые учения в пустыне, нелегкая работа по оказанию помощи гражданскому населению, попавшему в зону бедствия, тренировочные занятия — везде он был среди подчиненных, так же потел, так же переживал. Он показал всем, как выполнять приказ, как добиваться успеха. Он все делал сам. Находил время, чтобы поговорить с каждым. Признавал свои ошибки, хотя и нечасто допускал их. Не отказывался от советов и предложений более умудренных жизнью офицеров. Заботился о своих людях, не скупился на похвалу, в том числе и публичную. Через шесть месяцев в подразделении не осталось ни одного человека, который не пошел бы за ним на самое рискованное предприятие. Я знаю это, потому что сам был одним из его подчиненных.
К концу его четырехлетнего пребывания там подразделение Анченко получило совсем другую репутацию. На ежегодных соревнованиях всех групп сферзахов мы занимали первые места. Когда твой отец стал главнокомандующим, подразделение выбрало для себя девиз: «Его войско». Туда принимали только самых лучших. Вот почему нас выбрали для этой операции.
Амион помолчал. Еще раз покачал головой.
— Он сильный человек, Тристан. Что бы ни случилось, не забывай об этом. И не будем ставить на нем крест.