Эхо дефолта
Шрифт:
Стас передохнул с облегчением.
– Ну вот, это совсем другой расклад! За это и пострадать не так стыдно! А если еще парочка фотографий будет, где я с негритянкой, а еще лучше с двумя, то я на память их сопру! И пусть Петр хоть выговор объявляет – не отдам! Под расстрельную статью пойду, а свои фотографии с двумя негритянками не отдам – и все!
– Все шутишь!
– Нет, я плакать должен! – огрызнулся Стас. – Рыдать и бить себя в грудь! Был, типа, значит, в непотребном к соображению состоянии, потому
– Если не фотографии, то, возможно, еще что-то любопытное тебе подкинут. Вроде наркотиков, – продолжил Гуров.
– Не хочу наркотиков, – затряс головой Стас и взял третий бутерброд, – меня женщины устраивают больше. Верни предыдущий вариант!
– Ты так жадно ешь, что напоминаешь мне одного моего знакомого. Я с ним сегодня пообщался немножко в банке. Этот парниша жрал без перерыва почти два часа. Когда все кончилось у него в тарелке, мне показалось, что он сейчас скатерть начнет жевать.
– Ну и как? Начал? – деловито поинтересовался Стас.
– Не было скатерти на том столе! – ответил Гуров. – А то бы точно сжевал… Ну а по твоему приключеньицу мне представляется следующее. Ты, похоже, случайно, как оно у нас и бывает иной раз, наткнулся на совсем другое дело. Что-то вроде нелегальщины. Или из той же оперы… Тебя приняли не за того, кто ты есть на самом деле.
– Я слышал, за кого меня приняли, – грустно сказал Стас. – И уже доложил по команде. Повторить прикажешь?
– Прекрати, наконец, кривляться! – прикрикнул Гуров. – Тебя если и приняли за мента, то за мелкого.
– И коррумпированного притом, – добавил Стас.
– Не исключено. И повели себя соответственно. А когда посмотрели в твои документы, то поняли, что лоханулись. Опер из главка… Я так думаю, что после твоей идентификации у братков встал вопрос, а что же с тобой делать!
– Ой, к самому больному моменту подходишь, Лев Иванович! – простонал Стас. – Ради нашей дружбы, будь осторожен в предположениях!
Стас протянул руку, взял батон хлеба, лежащий на столе, отломил от него кусок и начал жевать.
– Подожди ты! – Гуров достал из холодильника и бросил на стол оставшуюся колбасу. – На, ешь прилично и содержательно!
– Дай тебе бог здоровья, добрый человек! – Стас отрубил приличный кусок колбасы и положил его сверху на свой ломоть хлеба. – Ну вот, – вздохнул он. – Теперь новая проблема: как все это в рот запихать!
– Сообразишь, – Гуров улыбнулся и сказал: – После того как тебя вывезли на это строительство и все вернули, этим ребяткам нужно было бы обеспечить такое положение вещей, чтобы ты не захотел возвращаться с разборками.
– Но не убили же, – заметил Стас. – Значит, точно скомпрометировали, суки!
– Или же предложили тебе взятку за моральный ущерб! – закончил Гуров.
Стас застыл с куском во
– Что же ты раньше мне этого не сказал?! В карманах ничего лишнего не было. Стало быть, в машину положили! Мог бы предупредить еще по телефону!.. – Стас помолчал и мечтательно спросил: – А как ты думаешь, операм из главка большие взятки дают? Я же все-таки полковник с хорошими характеристиками! У меня благодарности есть. Я даже в комсомоле был!
Зазвонил телефон у Гурова в кармане.
– Вот сейчас и узнаем, – сказал он, вынимая телефон и разворачивая его.
– Ты им скажи, – Стас помахал рукой, – пусть лучше пересчитают! Интересно же знать, сколько ты стоишь! Но все равно не доплатят! Я уверен!
– Да! – Сказал Гуров в телефон. – Да, я. Слушаю!
– А может быть, там, в «мерсе», и женщины были! – мечтательно проговорил Стас и постучал себя ладонью по лбу. – Никогда себе не прощу, что даже одним глазком не решился заглянуть! Э-э-эх!.. – он взглянул на посерьезневшее лицо Гурова и снова принялся жевать.
– Да, понял, – сказал Гуров в телефон. – А больше ничего не было?.. Вы уверены?.. Ну, пока. Удачи!
Гуров сложил телефон и весело взглянул на Стаса.
– Молчи! – потребовал тот. – Не трави душу, опер! Я знаю, что там были две топ-модели и два ящика шампанского! О, горе мне!.. Я не переживу такой правды! Лучше не рассказывай!.. Ну, ты что молчишь? Я долго буду ждать? Говори быстрей!
– Мне доложили, что у тебя в машине обнаружен махонький сверточек, – сказал Гуров, усмехнулся и сел на табурет. – А в сверточке…
– Ну! – спросил Стас. – Что там в сверточке? Ну, не томи!
– Деньги, Стасик, деньги там в сверточке! И сумма такая заманчивая… Пятьдесят тысяч!
– Что?! – заорал Стас. – Какой-то вонючий полтинник баксов мне?! Мне?! Ну все! – Стас протянул руку, помедлил и решился, взял весь остаток батона. – Я объявляю им войну не на жизнь, а на полное уничтожение к чертовой матери! Пятьдесят тысяч долларов полковнику главка! Обладателю почетного значка и двух почетных грамот от самого замминистра! Охамели! Совесть совсем потеряли на хер! Или они цен не знают! – Стас не выдержал и сам же и рассмеялся.
– Не долларов, Стас, не долларов, – сказал Гуров.
– Евро? – уточнил Крячко. – Тогда они полные свиньи! Да моя шишка на башке дороже стоит. На порядок дороже! Не меньше!
– Пятьдесят тысяч рублей, – медленно произнес Гуров, и Стас замер, осмысливая эти слова.
– Ну ни хрена… – задумчиво проговорил он.
– Вот именно. То же самое и я могу сказать, – Гуров взял пачку у Стаса и выбил себе сигарету. – Демонстративно низко оценили. Словно приглашают тебя еще раз зайти в это китайское кафе. И уже не просто так, а с полным набором проверок.