Эхо Порт-Артура
Шрифт:
Корабли, стоящие в Ревеле, были предварительно перебазированы в Свеаборг – старинную русскую крепость на островах, прикрывавшую подходы к Гельсингфорсу. На побережье Финского залива и островах было спешно возведены новые укрепления, так что можно было координировать действия как на северном, так и на южном берегах залива (был построен телеграф и организовано круглосуточное дежурство конных постов; в шхеры был скрытно введены небольшие канонерские лодки, вооруженные каждая всего двумя орудиями, но зато крупнокалиберными). Но самое главное – то, чего противник никак не ожидал – впервые в военно-морской практике были использованы минные заграждения. Для защиты рейдов Свеаборга, Кронштадта и Ревеля было
14 июня 1854 г. эскадра противника появилась в видимости Кронштадта. Передовой отряд, возглавляемый самим адмиралом, направился к Толбухину маяку. Флагманский корабль налетел на мину, и только недостаточный заряд (ведь это было первое в истории минное заграждение!) позволил кораблю Непира удержаться на плаву. Но эскадра немедленно повернула назад и отказалась от дальнейших попыток прорыва. Проведенная разведка показала, что все подходы надежно заминированы, а русские корабли стояли на рейде вне досягаемости вражеской артиллерии под защитой береговых батарей. В течение недели англо-французская эскадра стояла в видимости, усиленно совещаясь и запрашивая свои правительства о дальнейших действиях. Тогда-то и проводились веселые танцульки на Лисьем носу на фоне вражьих кораблей. Похоже, именно это привело Непира в крайнее раздражение – близок локоть, да не укусишь! – и он приказал сниматься с якорей и уходить восвояси.
Провал операции по захвату Кронштадта и Петербурга привел союзников в состояние остервенения, и они, стремясь хоть как-то скомпенсировать этот конфуз, предприняли нападение на Бомарзунд – недостроенные укрепления на Аландских островах. Непир писал Первому лорду Адмиралтейства – «под свой шпиц» – «Если мы не нападем на Аландские острова, то я не вижу, что же другое мы можем сделать».
Имея десятикратное превосходство в артиллерии и живой силе, противник высадил десант на Бомарзунд. Практически разрушенные укрепления были захвачены. Но что это дало с точки зрения тактического выигрыша? Ничего. Создать полноценную военную базу для своих кораблей для противника в ходе боевых действий не представлялось возможным – наверняка зимой придется выдерживать атаки сухопутных русских войск, а по этой части ни англичане, ни французы на успех не рассчитывали.
Союзные политиканы попытались устроить из захвата Бомарзунда стратегический выигрыш – посулили Аландские острова шведскому королю в качестве аванса за участие в войне против России. Но король был потомком не кого-нибудь, а маршала Бернадотта, который, усевшись на шведский трон, послал подальше самого Наполеона и отказался воевать с Россией. Сын оказался не глупее папы и поступил аналогичным образом, так что Луи-Наполеон сел в ту же самую лужу, что и его дядюшка. Поэтому кампания 1854 г. была завершена союзниками весьма «победно» – взорвали остатки укреплений на Бомарзунде, не оставили на Аландских островах никакого гарнизона и в начале октября убрались из акватории Балтийского моря.
Вот оценка всей кампании английской прессой: «…великолепный флот… не только не продвинул вперед войну, но возвратился, не одержав ни одной победы, без трофеев, с офицерами, упавшими духом и обманутыми в надежде приобрести славу, с моряками, недовольными тем, что они не были в деле и не приобрели никакой добычи».
Бле-е-стящий пример стратегии и тактики!
Заметим, между прочим, что «доблестные слуги Ее величества» прежде всего ставили перед собой чисто грабительские цели и были крайне раздосадованы даже не тем, что адмирал Непир показал себя совершенно бездарным флотоводцем и военачальником, а тем, что «вернулись без всякой добычи»! И что уж такого «великолепного» продемонстрировал англо-французский флот, кроме собственного позора?
Но наши военачальники не собирались впадать в эйфорию по части вражьего драпа. Все-таки, что ни говори, Аландские острова противнику захватить удалось. Это прежде всего означало, что наши укрепления слабы и нуждаются в серьезных улучшениях.
3 ноября царь издал распоряжение учредить специальный комитет для выработки мер по обороне Финского залива. Комитет, констатируя нехватку сил, постановил оборонять только наиболее важные пункты – Кронштадт, Свеаборг и Выборг. К весне были введены в строй еще 38 новых канонерок.
Уже в мае 1855 г. англо-французская эскадра снова появилась на рейде Кронштадта. Адмирала Непира сняли с командования, теперь его место занял адмирал Дондас. Союзный флот был усилен и насчитывал теперь около 100 кораблей. Но повторилась прошлогодняя история – опять передовой отряд, посланный в разведку, угодил на минное поле. Пути к Петербургу не было!
Противник решил устроить блокаду Кронштадта. Одновременно им было решено нанести удар по Свеаборгу и высадить десант в районе Выборга. Комитет-то, выходит, все рассчитал абсолютно верно! Враг сунулся именно туда, где его ждали.
Выборгский десант был расстрелян, от повторения попыток высадки отказались.
В Свеаборге дело было посерьезнее. Поскольку на рейде Свеаборга стояли значительные силы русского Балтийского флота (3-я дивизия), разгром наших кораблей и захват крепости должны были, по мнению союзного командования, восстановить престиж их флота.
В конце июля у Свеаборга появился англо-французский флот в составе 71 вымпела. На кораблях было более 1 000 пушек. Это более чем втрое превосходило наши силы – 300 пушек на кораблях и 52 полевых орудия для обороны крепости. Более того, орудия противника превосходили наши в дальнобойности, поэтому противник поставил корабли против крепости дугой, оба фланга которой упирались в острова. Чтобы вести обстрел безнаказанно, корабли противника не приближались к русским укреплениям более чем на 25–30 кабельтовых.
Бомбардировка Свеаборга продолжалась около 45 часов. Противник выпустил свыше 19 тыс. снарядов. Береговые батареи не отвечали, зато корабли, защищавшие главный вход на рейд, вели энергичный огонь (линейные корабли «Россия» и «Иезекиль», фрегат «Цесаревич»). Несмотря на значительные повреждения («Россия», например, простояла под непрерывным огнем 17 часов), ни один из наших кораблей не был потоплен, потому что моряки проявили исключительный героизм в борьбе за их живучесть. Наши потери составили 70 убитых и около 250 раненых, были разрушены практически все деревянные постройки, но укрепления и сами батареи получили только незначительные повреждения. Почти израсходовав боезапас, противник был озадачен: где результаты? Все русские корабли остались в строю, крепостные пушки огрызаются огнем, как и прежде, а многие орудия союзных кораблей от яростной пальбы вышли из строя. Бомбардировка прекратилась, никаких признаков намерения защитников Свеаборга выбрасывать белый флаг не просматривается, что делать дальше?
И доблестная союзная эскадра, простояв у Свеаборга еще два дня, ушла в море. Как видно, смена командующего не дала результата. Адмирал Дондас оказался нисколько не умнее адмирала Непира – тот хоть Бомарзунд захватил, а этот вообще кукиш с маслом получил. В общем, дундуки дундуками, и сплошной непёр стоит…
В Париже и Лондоне поначалу весть о бомбардировке Свеаборга вызвала ликование. Газеты вопили, что Свеаборга больше не существует. Позднее тон сообщений несколько изменился: «Великолепный и огромный флот…высланный при всеобщих восторгах, вернулся с весьма сомнительным триумфом… Свеаборгские укрепления остались нетронутыми, а русские военные суда не уничтожены».