Эхо поющих песков
Шрифт:
— Быть может, стоит отойти от тела?
— Вас пугают трупы? — чародей тяжело поднялся, несколько секунд стоял, чуть пошатываясь, и только когда полностью обрел равновесие, направился в сторону королевы, заметно припадая на левую ногу.
— Живые меня пугают несколько больше, — с удивившим её саму спокойствием в голосе ответила Тамила, пристально следя за каждым его движением. — Но удовольствия от созерцания покойников я тоже не испытываю.
Он усмехнулся, несколько театральным жестом предложив отойти чуть левее, за ту самую дюну, что некоторое время назад была её укрытием.
Так странно было сидеть рядом с
— Моих сил хватит на то, чтобы телепортировать вас за пределы пустыни. Но не сейчас, мне нужно время, чтобы восстановиться. — Только теперь, оказавшись на расстоянии пары шагов от чародея, она заметила, что от его ушей вниз ведут тонкие темные линии. Да и подбородок был залит кровью. И если бы света было достаточно, она бы точно увидела почти алые от лопнувших сосудов белки глаз, это первое, чем проявляется подобное состояние. Маг действительно был крайне истощен.
— Зачем вы привели меня сюда, если обратный путь может убить вас?
Немного поколебавшись, Тамила села на песок, чувствуя, что раненая нога её почти не держит.
— Только здесь я мог убить его. В сердце пустыни нельзя воспользоваться амулетами и накопителями. Даже ваши дианты тут лишь красивые, но бесполезные побрякушки. Магистр Дарий был самым сильным магом из ныне живущих, такого можно уничтожить, только если поймать в момент ворожбы особого рода. Когда чародей работает с менталом, он раскрывается для удара. Я был уверен, что вы не согласитесь с его планом, и магистру не останется ничего иного, кроме как принудить вас.
— Это единственная причина?
— Почти. Надеялся, что вы поймете, почему я это сделал.
— Эта надежда оказалась тщетна, я не понимаю, почему вы предали корону. Мне всегда казался глупым этот драматический жест, когда злодей перед тем, как попытаться убить героя, раскрывает все секреты, и всё же хотела бы услышать подробности.
Его тихий смех оборвался булькающим звуком, будто в горле заклокотала кровь. Прокашлявшись, маг все с тем же спокойствием ответил:
— Увы, всех секретов я не знаю. Я не знаю, кто отравил вас на приеме, хотя определенные догадки есть. Я не знаю, о чём тогда ещё наследный принц Сафар договаривался с северянами. Не знаю, почему вы предпочли выйти замуж за бастарда старого интригана. Что заставило вас поступиться гордостью и встать перед ним на колени. Я даже не знаю, с чего начать.
— Попробуйте с самого начала, — она тревожно оглянулась на восток, но небо там не посветлело, наоборот, будто налилось ещё большей чернотой. Торопить же не стала, понимая, что только воля мага может заставить его выполнить своё обещание.
— С начала… — он задумчиво зачерпнул ладонью песок и позволил ему протечь сквозь пальцы. — Вы знаете, почему королем стал ваш отец, а не наследный принц Видар? Он не прошел испытание, предпочтя чувства престолу, и духи ему этого не простили. Принцу было пятнадцать, когда он встретил таинственную юную красавицу и потерял голову. Вместе с головой он потерял вероятную корону. Пустыня не приняла его новым хозяином, воля Богини лишила возможности иметь детей в будущем, но к тому времени в чреве той красавицы уже рос его ребенок. — Заметив,
Она смотрела на него расширенными от удивления и неверия глазами. Но это невозможно!
— Как у принца Видара мог родиться сын-маг? Кровь Ассандеров чиста от потомков с даром.
— А кровь рода моей матери гордилась могуществом этого дара. Она родилась без способностей, это спасло её от участи стать жрицей. Особенно силен был её отец, мой дед. Кстати, вы знакомы. Были. — Он кивнул в ту сторону, где на холодном песке остывал труп магистра Дария. — Не удивлюсь, если он годами планировал нечто подобное. Но даже всесильному магистру, главе ковена, не дано было предвидеть, что уже привязанного к его дочери принца духи песков отвергнут. Так Гарет получил нового наследника престола, а магистр — годы, чтобы решить, как именно он сможет посадить на трон новую ветвь Ассандеров. В крови которой смешалась родовая магия повелителей песков и сильнейших чародеев.
Тамила не был удивлена услышанному. Заговор против короны всегда преследует одну цель. Ну, иногда к жажде власти примешиваются желание мести и наживы.
— Гибель моих отца и брата тоже звенья этой цепи?
— Нет, насколько знаю, их смерть стала для деда сюрпризом. Он планировал сделать меня лучшим другом и советником будущего короля. Конечно, женитьба на сестре правителя ещё более привлекательна, но вас выдавать замуж никто не собирался, обещав храму сразу после рождения. Но и в том, что вы стали малолетней королевой, было много плюсов.
— Например, предложить вас в качестве моего личного мага?
— Его амбиции простирались несколько дальше.
— А ваши? — Тамила перестала невидяще смотреть в темноту, будто там можно было прочитать ответы на все вопросы, и посмотрела на лорда Кайта.
— Если бы вы стали моей женой, я бы не потребовал возложения Венца и возведения себя на престол, — он ответил не менее прямым взглядом. — Никто и никогда не узнал бы о том, что я имею кровные права на трон. Старый интриган все рассчитал — вы были так юны и беззащитны, и он не сомневался, что вы влюбитесь в меня.
Она не стала говорить, что когда-то давно, лет в пятнадцать, действительно была влюблена в своего мага. Это была чистая и невинная, почти детская влюбленность, которой не суждено перерасти в нечто большее, ведь Тамила всегда знала, что её мужем будет тот, кто нужен стране, а не самой королеве. Потому пережила, переплакала это чувство, как болезнь.
— И всё могло сложиться именно так, как планировал магистр, если бы не одна мелочь. Я полюбил вас, это и стало началом краха надежд заговорщиков.
— Почему?
— По их плану я должен был благородно спасти вас от проклятия, годами отбирающего силы королевы. Это ли не доказательство, что пора прекратить цепляться за давно устаревшие требования к супругам правителей? Что пришло время новых королей, чья кровь не только угодна Богине, но и владеет сильнейшим магическим даром. Но когда наложенные на ваш медальон чары действительно стали убивать вас, они не рискнули признаться в содеянном, понимая, что я уничтожу не только проклятие, но и того, кто его наложил. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно. Вы умирали на руках мужа. Более того, вы в самом деле умерли, только поэтому он смог разорвать цепь, а проклятие пало.