Эхо в тумане
Шрифт:
— Родственники? Это где? — не понял Павел.
— Ну в Сливенском округе, в селе Шивалево. Только в том селе растут такие орехи. Когда-то я учился на агронома, изучал это дерево.
Павел Заволока удивленно вскинул негустые светлые брови, прищурился в улыбке.
— Дерево растет на Кубани в бабушкином саду. И называется оно Алешиным. В честь моего брата-подводника.
— И все же — в Шивалево, — стоял на своем Атанас и объяснял: — Обрати внимание на форму шва, с каким завихрением он соединяет створки. А почему именно так, знаешь? Чтобы не задерживалась влага. Но не это главное отличие. Из плода шивалевки — так его у нас называют — изготавливают редкое ореховое масло… Кстати, в этом округе ходит поверье — если девушка полюбит парня, она старается угостить любимого шивалевским орехом, притом с самой высокой ветки. Чтобы любовь у них была сильной и высокой… Вот они какие, твои орехи! — закончил Атанас, поднимаясь.
Уже в полночь Павел добрался до общежития. Поверье, о котором рассказал Атанас, было похоже на хорошую сказку с неожиданным концом. Впрочем, имеет ли значение, с какого дерева и с какой ветки сорвать орех и угостить любимого? Но есть же люди, которые верят в чудодейственную силу шивалевского ореха! Но при чем тогда здесь орех из бабушкиного сада? Атанас утверждает, что орех из Болгарии. Вряд ли. «Может, мать купила в магазине? — одолевало сомнение. — Болгарские фрукты продаются везде: и в Москве и на Кубани. И если орехи куплены, Атанас, может быть, прав, а если из дому, с того самого дерева?..»
…Ореховое дерево, одно на весь большой старый сад, было предметом особой заботы и бабушки и мамы. Павел помнит, как в засушливый послевоенный год, когда в городе не хватало воды и колодец под обрывом высох, бабушка и мама носили воду из городского парка и в первую очередь много и щедро поливали орех. Чтобы на него не падала тень, от близко стоявшей яблони мама отпилила ветку.
Во время занятий в лаборатории Павел неожиданно для себя стал рисовать в тетради дерево, а над ним кран, каким поднимают танковые башни. Вот так можно достать орех с самой высокой ветки. А может, в том и суть, что девушка, дотягиваясь до этой самой высокой ветки, силой любви преодолевает чувство страха? Павел начал было делать расчеты, но преподаватель, увидев на листе необычный рисунок, сказал:
— Капитан Заволока, занимайтесь своим предметом.
Полковник, наверное, подумал, что слушатель готовится к очередному занятию.
Павел вспомнил, что дома — то ли в альбоме, который лежал в ящике маминого комода, то ли в пачке маминых писем, которые она писала Алеше, то ли в рамке на стене, — есть фотография девушки Иванки. На обороте — надпись по-болгарски.
— И давно она у мамы, эта фотография? — заинтересованно спросил Атанас.
— С войны еще.
Звонок на лекцию не дал им договорить. Но будто сама собой появилась догадка.
Алешине дерево и фотография Иванки… Дерево — из ореха, фотография — из письма… Как давно это было!.. С тех пор столько воды утекло!.. Где она, Иванка? Жива ли… Такая война бушевала… Земля изменила свой облик, а люди — тем более.
Мысль разыскать боевых друзей брата приходила Павлу и раньше. Он даже написал в музей флота, но оттуда ответили предельно кратко: данных о главстаршине Заволоке нет. У Алеши были друзья. Одного из них — мичмана Ягодкина — Павел знал еще в детстве. Вот Ягодкин рассказал бы многое… Только, может, и его война не пощадила.
— Мне нужна фотография Иванки, — попросил Атанас, будто дело, за которое он брался, было простым и ясным.
Болгарский друг настаивал начать поиск, не откладывая. Но, как показалось Павлу, он не учитывал одного весьма важного обстоятельства. И Атанас и Павел — слушатели выпускного курса. А выпускной курс — это стрельбы, вождения, зачеты, дипломная работа… И наконец — государственные экзамены. По училищу Павел знает, что это такое.
— Я вчера долго думал, прежде чем решиться… Будем искать вместе, — сказал Атанас.
Мысль об орехе так завладела Павлом, что он заказал на вечер телефонный разговор с мамой, чего давно уже не делал. Он знает: мать почему-то боится телеграмм и телефонных вызовов. Она внимательно следит за событиями в мире и материнским сердцем чует, что ее сын, Павлушка, в любой момент может оказаться в самой горячей точке планеты. А оттуда, как знать, вернется ли живым-здоровым? Мать понимает, что на языке комментатора означает «горячая точка». В мирное время, как и в войну, тревога за сына-солдата беспредельна.
Уже давно Павлушке жениться пора, а он для нее — все мальчишка, готовый сломя голову мчаться куда угодно. Таким же легким на подъем был его отец, покойный Петр, таким же был и его старший брат Алеша. А теперь он, Павлуша, у нее один остался. Может, будут внуки… А сын все не женится. Есть у него подруга — Галина Зубкова, студентка пединститута, землячка. Может, она будет невесткой?..
На переговорном пункте вызова ждать пришлось недолго. Мать взволнованным голосом расспрашивала сына о здоровье, об учебе, интересовалась, где и как питается, не простывает ли. Она слыхала, что в Москве грипп. Сын отшучивался:
— У меня, мамо, прививки на все случаи жизни. Да, за орехи большое спасибо. Очень вкусные. Где ты их раздобыла?
— Ну разве ты, Паша, не знаешь? Помнишь Алешине дерево?
— Которое он привез? — допытывался сын, все больше убеждаясь, что в своем предположении он не ошибся.
— Не привозил он, — отвечала мать, — тот орех мы нашли потом… Ты нашел…
Нет, он, Павел, сразу не вспомнил, где и как разыскал орех, он только знал, что в саду у бабушки росло ореховое дерево и что его называли Алешиным в честь погибшего брата.
По голосу матери, доносившемуся из телефонной трубки, Павел чувствовал, что она с трудом сдерживает слезы: ей больно вспоминать те далекие военные годы, и она не в силах понять, почему через много лет, ее младший сын вдруг заинтересовался ореховым деревом, которое вот уже четверть века украшает старый сад на окраине города. Может, сыну что стало известно об Алеше?
Ее никогда не оставляла мысль, что когда-нибудь Алеша объявится. Ведь неизвестно же, где он похоронен. А может, жив, и живет надежда, что вернется. В газетах пишут — она читала, — что отыскиваются без вести пропавшие. А вдруг отыщется и Алеша?