Эхо Великой Песни
Шрифт:
— Ты очень щедр, Джудон. Я подумаю над тем, что ты сказал.
— Я еще не закончил. Что всего желаннее для тебя из того, что есть у аватаров?
— Бессмертие, — не задумываясь, ответил Рзак.
— Я и его могу тебе дать.
— Ты напрасно смеешься надо мной, Джудон, — с холодной улыбкой произнес Рзак. — Не советую тебе делать меня своим врагом.
— Я и не думал смеяться. — И царь, обращаясь к молодому человеку добавил:
— Покажи ему!
Тот подошел к Рзаку и вынул из сумки на поясе дешевый зеленый кристалл. Вождь, выхватив из рукава короткий кинжал, приставил его к животу незнакомца.
— Я не люблю фокусов.
— Я тоже. — Молодой человек приложил кристалл к груди Рзака и закрыл глаза. Вождь ощутил, как проникает в него тепло, и ломота в суставах прошла. Молодой человек отступил назад. — С твоим ревматизмом покончено, — сказал он. — Я лишь дал тебе попробовать то, что ты можешь получить в будущем.
Рзак потянулся. Незнакомец не лгал: боль и окостенение как рукой сняло.
— Я же говорил, что мои друзья способны на многое, — хвастливо вставил Джудон.
Рзак подумал немного и спросил:
— Зачем аватару нужно, чтобы пали его города?
— Я не аватар, — спокойно ответил молодой человек.
— Не аватар, но владеешь их магией?
— Я владею тем, что не есть магия.
Рзак поднял с ковра пустой царский кубок, осушил свой и внезапно швырнул оба кубка в незнакомца. Тот, выбросив руки, без труда поймал их.
— Ты аватар. К чему отрицать?
— Ты ошибаешься. Мой отец был аватаром, а мать вагаркой. Они хотели убежать вместе, но их поймали. Мать вернули домой старухой, дряхлой и сгорбленной, из отца кристаллы вытянули жизнь.
— Обычная история — необычно в ней лишь то, что ты выжил. Я думал, что всех отпрысков подобных союзов умерщвляют.
— Это так, и моего брата, как ты говоришь, умертвили. Мы с ним были близнецы. Мать рассказывала, что в тот день я болел лихорадкой и лежал в доме у знахарки. Солдаты взяли мать с братом, а я уцелел. Мать растила меня четыре года, а потом умерла от старости. Ей было чуть больше двадцати.
— И ты в отместку за трех убитых готов отдать пять городов?
— Да. Чтобы положить конец тирании.
Рзак спрятал улыбку. Как недальновидна молодость! Неужели этот одержимый ненавистью вагар в самом деле верит, что, приведя к власти Джудона, положит конец тирании? Какая разница, чей сапог попирает твою шею — аватарский или партакийский? Сапог, он и есть сапог.
— Покажи мне волшебный камень, — попросил Рзак, протянув руку. Молодой человек положил кристалл ему на ладонь.
Вождь зажал его в кулак, но не почувствовал ничего, кроме остроты граней. — Где же магия?
— Здесь. — Вагар постучал себя по лбу. — Такие кристаллы можно купить на любом базаре, но когда они напитаны силой, ими может пользоваться лишь человек с аватарской кровью, Джудон, поднявшись, достал из-под шелковых подушек серебряное зеркало и бросил его Рзаку. Рзак посмотрел, увидел у себя в бороде темные нити и усмехнулся.
— Скиньте еще десяток годков, и вы получите мои пять тысяч.
Вирук сидел у дороги, разглядывая маленький бельм цветок с голубой каемкой на лепестках. Он не знал, как цветок называется, но восхищался его красотой. Эти белые цветы густо росли по обочинам, насыщая воздух своим ароматом. Серый конь, привязанный к дереву, заржал и топнул ногой. Вирук встал, потянулся и подошел к нему.
— Нетерпение — дурная черта как в лошадях, так и в людях. Мне тоже не очень-то нравится сидеть тут, но к партакам ведет только эта дорога, и жирный царь рано или поздно проедет по ней. Так что терпи. А будешь капризничать, я тебе глаз выколю и скажу маршалу, что ты напоролся на шип.
Конь наклонил голову, глядя на улыбающегося человека, и ткнулся мордой ему в грудь.
— Глупая скотина. — Вирук почесал его за ушами. — Ластишься к человеку, который грозится тебя изувечить? Я думал, животные лучше чуют опасность.
Конь насторожил уши и оглянулся назад, на восток. Вирук отвязал его и сел в седло.
— Ну, вот и дождались. Скоро домой, а там уж отдохнем как следует.
Тронув коня каблуками, он поехал между рядами цветов и остановился посреди дороги.
Через холм перевалила колесница с двумя всадниками по бокам и третьим позади. Жирный царь восседал на бархатной подушке, возница правил парой вороных, порядком запаленных лошадей.
— Видишь, как тебе повезло, — сказал Вирук своему жеребцу. — Родись ты в другом месте, мог бы тоже таскать этого бегемота по пустыне. Незавидная участь, как по-твоему?
Конь шевельнул ушами.
— Нравишься ты мне. Собеседник ты, правда, неважный, зато слушать умеешь.
Двое всадников, подскакав к Вируку, остановились прямо перед ним. Аватар перекинул ногу через седло и оперся локтем на колено.
— Здорово, мужичье!
Один из воинов, плечистый, в бронзовом шлеме, покраснел и опустил руку на рукоять меча. Вирук лучезарно улыбнулся.
— Мне очень хотелось бы выпустить из вас немного мужицкой крови, но мне велено оставить свидетелей моей беседы с вашим царем. Поэтому оставь свою погонялку для свиней в покое.
— Чего тебе здесь надо, аватар?
— От тебя, навозная куча, ничего. Мне надо поговорить с боровом, которому ты служишь.
Бронзовый меч вылетел из ножен, и всадник ринулся вперед. Аватар вскинул руку — маленький метательный нож, вонзившись в горло партаку, выбил его из седла. Грохнувшись оземь, партак попытался встать, но тут же обмяк. Вирук с улыбкой взглянул на второго всадника.
— И куда только катится мир? — молвил он с искренним сожалением. — Стараешься быть любезным, преподносишь свои намерения как на ладони — и что получаешь взамен? Грубость и насилие. Надеюсь, с тобой мы придем к лучшему пониманию.
Всадник пугливо оглянулся на колесницу, ожидая приказаний. Джудон поднялся на ноги и взревел:
— Как ты смеешь докучать мне подобным образом?
Вирук тронул коня и подъехал к царю.
— Подвижник-маршал поручил мне убедить тебя в том, что ты совершаешь ошибку. Война — дело неприглядное. Вы, недочеловеки, наряжаетесь в свои боевые доспехи, а мы, аватары, стреляем вас кучами, как собак. Никакого интереса, сплошная скука.