Эхо Великой Песни
Шрифт:
Метрас ничего не сказал. Он знал, как влияет луна на моря и океаны. Если на небе появится вторая, это действительно вызовет огромные волны и вулканические извержения. Но мысль о второй, точно такой же луне казалась ему нелепой.
— Твои видения никогда тебя не обманывали? — спросил он анаджо.
Тот кивнул.
— Когда молодой был. Когда еще не накопил ладанку. С тех пор ни разу.
— Думаю, что теперь ты все-таки заблуждаешься.
— Надеюсь, что так. Скоро ли будем дома?
— Завтра к вечеру, после заката. Соскучился по городу?
— Город ненавижу. Люблю землю под ногами. Твердую.
Метрас облокотился на борт, глядя, как догорает закат и зажигаются звезды. Какие они яркие здесь, над морем, какие чистые.
— Вот они, твои две луны, — сказал он со смехом. Одна висела в небе, другая отражалась в море, — Может быть, — с явным облегчением сказал Пробный Камень.
— А дельфины-то уплыли, — заметил Метрас.
— Понесли весть Суриет. Скажут ей, я скоро вернусь домой.
— Опять видение, дружище?
— Нет. Надежда, — печально ответил Пробный Камень.
Закончив обход, Метрас вернулся в свою маленькую каюту и увидел, что там его ждет Талабан. Аватар сидел на койке и смотрел в круглое окошко на запад.
— Добрый вечер, капитан, — удивился Метрас.
— Добрый. В каком настроении люди?
— Обеспокоены, капитан. Не знают, будут ли и дальше служить на «Змее». Особенно те, что работали на вантах.
— Ты успокоил их?
— Насколько сумел.
— Хорошо. — Талабан встал. — Пойдем со мной. — Они вместе поднялись к рубке, и Талабан показал вагару, как открывать золотую треугольную пластину на двери. Значение семи знаков под ней он тоже объяснил. Они вошли внутрь. Метрас не знал, что и думать. Ни одному из вагаров еще не разрешалось входить в это помещение, но Талабана это как будто не волновало. — Мало кто из ныне живущих умеет управлять такими кораблями, как «Змей», — сказал капитан. — Поэтому смотри внимательно и спрашивай обо всем, что тебе непонятно.
— Спрошу сразу, капитан. Зачем вы показываете мне все это? Это аватарские знания, и одно лишь обладание ими может стоить мне жизни.
— Времена меняются, Метрас. Смотри и учись. Все эти рычаги и колесики, как видишь, предназначены для обоеручных людей.
Стань рядом со мной. Этот рычаг двигает судно вперед… — И Талабан стал объяснять принципы управления «Змеем». Метрас без труда усваивал все, что говорил капитан. — Разверни корабль на триста шестьдесят градусов, — в конце концов велел Талабан. Метрас, набрав воздуха, взялся за два черных металлических рычага с углублениями для пальцев. Корабль стал поворачиваться. — Не так резко! — предостерег Талабан. — Управляй им, как собственным телом. Ты — сердце «Змея». — Корабль медленно описал полный круг. — Теперь верни его на курс. Наведи на Клыки Гончей. — Метрас, глядя в окно, нашел нужную звезду и вновь направил «Змея» на север.
Несмотря на страх перед запретным знанием, он чувствовал радостное волнение и казался себе до странности могущественным. Он улыбнулся Талабану и спросил, показав на закрытую черную дверцу с золотыми петлями:
— А это для чего?
— Все по порядку. Останови корабль, только плавно. — Метрас сделал это, и «Змей» сразу закачался на волнах. — Без движения вперед качка уравновешивается вот этим. — Талабан легонько повернул маленький золотой штурвал, и качка прекратилась.
Еще час Талабан натаскивал своего помощника в тонкостях кораблевождения, а затем, заперев рубку, увел его в свою каюту и наполнил два кубка самым лучшим вином.
— Молодцом, — сказал он Метрасу.
— Спасибо, капитан, но я до сих пор не понимаю, зачем вы поделились со мной этим знанием.
— Я тебе доверяю, Метрас, только и всего.
— Я не предам вашего доверия, — заверил Метрас.
— Знаю. При всех моих недостатках в людях я разбираюсь хорошо. Завтра я обучу команду некоторым основным приемам морского боя.
Метрас отдал честь и вышел. Он так и не понял, почему капитан оказал ему такую честь, но чувствовал себя окрыленным. Улегшись спать, он продолжал управлять «Змеем», и воспоминания об этом пьянили его.
Пробный Камень в трех каютах от него тоже не мог уснуть. Каждый раз, когда его окутывала дремота, он снова видел небо с двумя лунами. Встав, он сжал в ладонях свой заветный мешочек и попытался сосредоточиться на мыслях о Суриет.
Тщетно. Ее безмятежное лицо, появляясь у него в уме, тут же превращалось в призрачную луну.
Обеспокоенный, он вышел на палубу, вдыхая соленый воздух и глядя на звезды. Луна стояла низко над горизонтом.
Рядом с кораблем всплыли три дельфина. Один высоко подпрыгнул, сверкнув серебром, и снова ушел в воду. Пробный Камень воспрял духом. Озну никакие волны не страшны. Они будут жить, какая бы участь ни постигла человеческий род. Он снова перевел взгляд на звезды, ища вдохновения. Он знал, что должен сделать, но боялся. Если он потерпит неудачу, то умрет — или, хуже того, станет таким, как бедный Ощипанный Орел, слабоумным и пускающим слюни. Путешествовать во сне — занятие само по себе опасное, и уж совсем немногие отваживаются на это без помощи шамана.
Пробный Камень проделывал это дважды, оба раза с помощью Одноглазого Лиса, величайшего из шаманов — это признавали все племена. На второй раз он заблудился среди звезд Великой Небесной Реки, и Одноглазый Лис вернул его назад.
Анаджо не решился бы на это странствие, если бы не повторяющееся видение о двух лунах, каким-то образом связанное с судьбой Суриет. Всякий раз, когда он пытался представить себе жену, оно вспыхивало у него в голове.
Пробный Камень вздохнул и пошел к Талабану.
Капитан выводил на бумаге знаки, выстраивая их ровными линиями. Он еще раньше объяснил Пробному Камню, что эти знаки имеют ценность, потому что другие люди могут прочесть их. Анаджо любил Талабана и восхищался им, поэтому не стал смеяться.
— Ты, похоже, чем-то озабочен, — сказал Талабан, откладывая перо.
— Очень. Нужна помощь. — Пробный Камень сел на предложенный капитаном стул. — Видел дурное. Надо взлететь высоко, чтобы найти ответ. К звездам. Увидеть будущее.
— Ты уже упоминал о таких странствиях прежде и говорил, что это очень опасно.
— Да. Очень. Но надо разгадать.
— Я думал, что для этого нужен шаман. Чтобы вернуть тебя домой.
— Ты вернешь меня.
— Я этого не умею, дружище.
— Ты пойдешь со мной. Увидишь то, что вижу я. Но будешь держаться за корабль. За… — Пробный Камень поискал нужное слово, — за жизнь. Одной рукой за корабль, другой за меня. Так ты вернешь Пробного Камня назад.
— Это видение настолько важно, что ты готов рискнуть своей жизнью?
— И твоей.
— Ну что ж. Никогда еще не летал во сне, — усмехнулся Талабан. — Когда начнем?