Эхо вины
Шрифт:
Вскоре ей стало холодно. Вирджиния вернулась на кухню, оставив дверь открытой, и начала собирать со стола, укладывать тарелки в посудомоечную машину… Она наготовила массу еды для Ким, хотя сама есть совсем не хотела. Почти все наготовленное осталось. Вирджиния вздохнула. Уже четыре дня как их семья снова была вместе. Дочь вернулась к ним, но с большим трудом поддерживала разговор и почти ничего не ела. Даже к своим любимым блюдам девочка притрагивалась лишь слегка, затем откладывала вилку в сторону и смотрела на мать несчастными глазами.
– Я не могу, мамочка. Просто не хочу.
На завтра Вирджиния записалась на прием к психотерапевту, который консультировал детей с душевными травмами. Предстояла долгая и нелегкая работа с Ким. Но главное, что она все-таки осталась жива.
Важнее ничего быть не могло!
В доме царила полная тишина. Ким, как и во все предыдущие вечера с момента ее спасения, рано отправилась в постель. Она зарылась в подушки с плюшевым мишкой в обнимку, и сама была похожа на медвежонка в берлоге. Мама укрыла ее одеялом, прочитала ей сказку и спросила, не посидеть ли с ней еще немного. Но Ким отрицательно покачала головой.
– Не надо, мама. Я засыпаю.
Когда Вирджиния десять минут спустя снова заглянула к ней, то увидела, что дочка и в самом деле уже спит.
Без пятнадцати восемь Фредерик повез Грейс на вокзал. Несчастная женщина была потрясена до глубины души и находилась в шоке. Она решила уехать к брату в Кент, чтобы на новом месте попытаться пережить трагедию, нежданно-негаданно свалившуюся на ее голову. Столпы, на которых держался ее мир, рухнули в одночасье, когда в прошлую пятницу в их домик вломились полицейские, перевернули все вверх дном и конфисковали компьютер Джека. Известие о том, что натворил ее муж, и о том, что он десятилетиями скрывал от нее свои грязные сексуальные пристрастия, просто раздавило Грейс. Фредерик верил в то, что она действительно ничего не знала, и предложил ей остаться в Ферндейл Хаусе. Но, как и следовало ожидать, Грейс не согласилась. Она не могла больше оставаться в этих стенах. С собой она взяла лишь два чемодана и кошку в клетке. Уехать, скорее уехать! Только перемена места хоть как-то поможет ей справиться с тем злом, которое причинил ей собственный муж.
Когда Вирджиния скидывала в ведро остатки еды, у нее за спиной внезапно раздался какой-то шорох. Женщина вздрогнула и оглянулась. В проеме раскрытой двери стоял Натан Мур.
Он все еще выглядел довольно неплохо, был таким же загорелым и крепким. Дни, проведенные в предварительном заключении, не нанесли особого урона его приятной внешности. На нем был пуловер – как всегда, немного узкий в плечах, – и Вирджиния, присмотревшись, поняла, что это одна из вещей Фредерика, постоянно хранившаяся в шкафу на даче. Очевидно, когда они с Натаном побывали там, тот не упустил случая поупражняться в привычном самообслуживании.
Широко раскрытыми глазами она глядела на него, не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец Натан нарушил молчание первым.
– Привет, Вирджиния! – сказал он. – Ты позволишь мне войти?
Постепенно она пришла в себя:
– Ты откуда взялся? Разве тебя уже выпустили из тюрьмы?
Очевидно, то, что она заговорила с ним, Натан расценил как разрешение войти, поскольку он быстро прошагал в кухню и плотно прикрыл за собой дверь. Вирджиния вздрогнула.
– Откуда я? – переспросил Натан. – Из города. А в тюрьме мне делать нечего, все подозрения с меня сняты.
Вирджиния чувствовала себя не слишком-то уютно с ним наедине. Она хотела сказать, чтобы он немедленно открыл дверь, но не решалась. Почувствовав ее нервозность, Натан усмехнулся:
– Ты что, боишься меня?
– Фредерик только что…
– Фредерик только что уехал из дома, – перебил ее Натан. – Ты что думаешь, я заглянул бы к тебе на огонек просто так, не убедившись заранее, что ты одна?
– Он вернется в любую минуту!
Натан снова усмехнулся. Его усмешка не была ни холодной, ни злой, но в то же время и несердечной. Она была абсолютно пустой, без эмоций.
– Чего же ты боишься? Ведь я никого не насиловал и не убивал. Я не похищал твою дочь. Я не преступник.
– Ах, вот как? А вымогательство? Это уже не преступление?
– Попытка вымогательства. Чувствуешь разницу?
– Нет, не чувствую.
Мало-помалу Вирджиния обрела уверенность в себе, и вместе с уверенностью в ней проснулась ярость. Женщина ненавидела его за все то зло, что он ей причинил! За этот звонок после исчезновения Ким. За наглую ложь о своей профессии, своих успехах. И за то, что он так бесцеремонно вторгся в ее жизнь.
– Убирайся с глаз моих! – сказала она. – Иди своей дорогой и оставь в покое меня и мою семью!
Натан успокаивающе приподнял руки. Он чувствовал, что ее душа охвачена не только гневом – в ней сильно разочарование и задета целая гамма других чувств. Поэтому он не торопился повиноваться ее порывистому «убирайся!».
– Вирджиния, я только…
– Почему ты разгуливаешь, где хочешь? Почему таких, как ты, вообще держат на свободе?!
– Я ведь сказал тебе, что к убийствам девочек я не имею никакого отношения! А что касается того несчастного звонка, то я сразу во всем признался. В данный момент мне нельзя покидать не только пределы страны, но и Кингс-Линн. Я дал подписку о невыезде. Но за решетку меня вряд ли упекут. Для этого я мелкая сошка. Так, оштрафуют, наверное, для острастки…
– Значит, у тебя все о'кей. Зачем же ты явился ко мне? Несколько мгновений Натан молчал.
– Потому что между нами было нечто такое, что не имеет никакого отношения к этой дикой истории.
– Вот именно – было! А сейчас все кончилось. И поэтому…
– И поэтому ты не хочешь больше со мной разговаривать? Вирджиния! Чтобы увидеть тебя, я проделал огромный путь пешком из города, а потом еще несколько часов перемогался в этом проклятущем парке, выжидая момент, когда с тобой можно будет поговорить наедине… Значит, твой муж скоро вернется? Но подари мне лишь полчаса, какие-то полчаса, а потом гони меня в шею, если хочешь.
– Я могу позвонить в полицию!
Он пожал плечами:
– Звони, если желаешь. Я не могу тебе помешать.
Внезапно она почувствовала себя полностью обезоруженной. Слишком опустошенной и усталой, чтобы сражаться с ним. У нее даже не осталось сил ненавидеть его. Вирджиния тяжело опустилась на стул.
– Собственно, мне уже все равно. Меня не волнует, что было между нами и как сильно ты меня обидел. Самое главное, что Ким снова с нами.
– Как у нее дела?