Эхо вины
Шрифт:
– Из-за моего звонка? Из-за моей идиотской ошибки, которая заставляет меня безумно переживать? Ведь я всего лишь оступился, нечаянно, и готов на все, чтобы искупить свою вину…
И как же ему объяснить, что она чувствовала тогда?
– Для меня было ужасным ударом, когда я поняла, что этот вымогатель – ты, когда осознала, что любимый человек хотел использовать мое… наше горе для личного обогащения. Хотя… я отчасти благодарна тебе за этот поступок. Я поняла, каково твое истинное лицо. Я увидела то, чего не замечала раньше – или, вернее, не хотела замечать.
– И это лицо тебе не понравилось?
– Я поняла, что ты непредсказуем. Что твоя душа – потемки.
– И ты не хочешь пролить свет на эту душу? Узнать меня еще ближе? Может быть, многое сгладится? Прояснится?
Она отрицательно покачала головой:
– Нет. Я не хочу блуждать в этих Потемках. Все, Натан. Я больше не могу. Все прошло.
После этих слов на кухне воцарилось полное молчание. Вирджиния уткнулась лицом в ладони.
– Что ж, – вздохнул Натан наконец. – Ничего не поделаешь. Придется смириться с этим.
Вирджиния подняла голову:
– Что ты теперь будешь делать?
Натан пожал плечами:
– Сначала побуду немного здесь, потому что я должен быть в зоне досягаемости полиции. А потом… потом вернусь в Германию. Может быть, мне удастся возбудить процесс о возмещении убытков из-за потери яхты. Если я и не сумею получить какое-то вознаграждение, то во всяком случае выиграю время. Я буду писать. Может быть, когда-нибудь моя книга и выйдет!
– Желаю тебе успеха.
Натан подошел еще ближе. Помедлив, он приподнял руку и, лишь когда убедился, что Вирджиния не уклоняется от него, быстрым и нежным движением погладил ее по щеке.
– Ты еще кое-что задолжала мне.
– Что же?
– Конец твоей истории. Той истории, которая связана с огромной виной. В ней недостает последней главы.
– Я рассказала ее Фредерику.
– О? – удивился Натан. – Значит, Фредерику?
– Да.
– Тогда, похоже, я так никогда и не узнаю ее…
– Не узнаешь.
– Ты остаешься с мужем? Он прощает тебя и снова заключает в свои объятия?
– А вот это, Натан, уже не твое дело.
– Ишь ты, какая! Оказывается, ты бываешь очень жестока, когда вычеркиваешь человека из своей жизни!
– Я всего лишь пытаюсь быть честной.
– Ну, что ж, – развел руками Натан. – Видно, мне пора идти.
– Тебе предстоит долгая дорога.
Он жалобно вздохнул:
– Норд-Вутон. Там я нашел самый дешевый отель. На своих двоих мне добираться туда половину ночи…
– Я имела в виду не только дорогу в отель.
И в этот момент Натан улыбнулся – не той резиновой улыбкой, как вначале, а своей «фирменной», обаятельной улыбкой, которая соблазнила в свое время Вирджинию. Его взгляд был многообещающим и полным эротизма. Может быть, он был и неестественным, наигранным, тщательно рассчитанным на силу своего воздействия. «Но если это и было сыграно, то сыграно, черт побери, неплохо!» – подумала Вирджиния.
– Я прекрасно понял, что ты имела в виду не только дорогу в отель. Ну, что ж… Может, пришло время сказать «до свидания»?
– Прощай, – поправила его Вирджиния, вставая и распахивая дверь наружу.
Кивнув, он шагнул в ночь. Женщина была так благодарна ему за то, что он не пытался целовать или обнимать ее на прощание. Ее душу пронизывала печаль и тоска – не по Натану, а по тем воздушным замкам, которые они строили вместе и которые рассыпались в пыль. Притяни он ее сейчас к себе, она обязательно расплакалась бы, ведь пуловер на нем был напитан морским запахом Ская.
Словно громадная тень, Натан стоял перед ней. На его лице играл лунный свет, который лишь слегка пробивался сквозь плотные кроны деревьев. Глядя на знакомые до боли черты, Вирджиния стиснула зубы, чтобы не показать, как она страдает.
И вдруг она снова увидела в нем Натана. Того самого Натана, о котором Ливия сказала: «Целый день, с утра до вечера, он думает лишь о деньгах!»
Конечно, он мог совершать хорошие поступки, но при этом он думал в первую очередь о том, как подать себя в наиболее выгодном свете.
«Прихлебатель, – подумала Вирджиния трезво, несмотря на всю сентиментальность момента. – Прирожденный альфонс и прихлебатель».
Улыбаясь, Натан чуть подался вперед:
– Прежде чем я навсегда скажу тебе «прощай»… Вирджиния, любовь моя, ты не одолжишь мне еще немного денег?
2
Когда вернулся Фредерик, Вирджиния стояла у окна гостиной и глядела в темноту. Она слышала, как подъехала его машина, поэтому не испугалась, когда он подошел сзади и заговорил с ней. Фредерик не выныривал из тьмы, не подкрадывался, как Натан: характер у ее мужа был ясным и предсказуемым.
– Вот и я, – негромко сказал он. – Посадил Грейс на поезд. Она постоянно избегала смотреть мне в глаза. Как чувствует себя Ким?
Вирджиния повернулась к нему.
– Она спит. Я подходила к ней, смотрела. Спит очень тихо, спокойно. Мне показалось, что кошмары ее не мучают.
– Но я боюсь, что позже…
– Конечно, проблема еще не решена до конца. Но наша дочь жива, и она с нами. Сейчас это самое главное.
– Да.
Фредерик стоял, засунув руки в карманы джинсов. В первый раз за все это время Вирджинии бросилось в глаза, как сильно он похудел. Ясно, что не только из-за Ким. В первую очередь из-за нее.
– Грейс в полной прострации. Горе просто сломило ее.
– Ты предложил ей…
– …остаться здесь? Да, предложил. Но она не хочет. Для нее это невыносимо. И я могу ее понять.
– Джек Уолкер принес так много горя людям! Стольким людям!
– Он больной человек.
– Это что, оправдывает его поступки?
– Нет. Только лишь объясняет их.
Они стояли друг напротив друга, чувствуя какую-то натянутость.
– Эта женщина… Лиз Алби звонила мне сегодня днем, – сказал Фредерик. – Она говорит, что очень рада за Ким. Сама она едет с отцом ее погибшей дочери в Испанию.