Эхо вины
Шрифт:
– Хорошо, – согласился он.
Сегодня, этим туманным утром, все ее блаженные ощущения улетучились. Вирджинии хотелось выть волком. Боли в шее казались невыносимыми. Ей так хотелось почистить зубы, принять горячий душ, помыть голову душистым шампунем, хотелось, чтобы ее волосы плясали под струями теплого воздуха, а в руках успокаивающе жужжал фен. И кофе! Едва ли не больше всего на свете ей хотелось выпить чашечку свежесваренного кофе.
Она поглядела на Натана. Хотя он тоже устал от сна в скрюченном состоянии, по нему это было незаметно. Мужчина выглядел точно так же,
– Я хочу есть й пить, – сказала она наконец. – Кроме того, я замерзла и у меня все кости ноют. Вторую ночь в машине я спать ни за что не буду!
Взгляд Натана не отрывался от дороги.
– Скоро эта проселочная лента закончится, и мы выедем на автобан. Там обязательно найдется какое-нибудь кафе, и тогда мы покушаем.
– Да?! – с неожиданной для самой себя агрессией переспросила Вирджиния. – Ты так хорошо знаешь эту местность, что можешь ручаться за свои слова?
– Я смотрел на карту, перед тем как мы выехали.
– Надеюсь, ты держал ее не вверх ногами? Я сильно сомневаюсь в том, что скоро будет автобан. У меня такое впечатление, что мы вот-вот вляпаемся в какое-нибудь болото или в лучшем случае упремся в овечий луг!
Натан повернул голову и внимательно посмотрел на Вирджинию:
– А ты бываешь настоящей язвочкой. С чего ты так раскипятилась?
Она сидела, растирая себе затылок:
– Я страшно устала. У меня все мышцы ноют. И у меня дико разболится голова, если я срочно не выпью кофе.
– Ты скоро его получишь, – пообещал он.
Вирджиния крепко прижала ладони к вискам:
– Мне очень нехорошо, Натан. Я вдруг начала сомневаться, а правильно ли мы с тобой поступаем.
– Вчера ты ни в чем не сомневалась. У меня было такое впечатление, что тебя надо немедленно спасать, что я должен скорее доставить тебя в безопасное место. Ты была на грани безумия.
– Да, – отозвалась она, глядя на туман сквозь боковое окно. – Это правда.
Перед ее глазами пробежали картины вчерашнего дня. Вот она лежит на кровати в спальне Ферндейл Хауса. Прямо на новом платье, которое она только что аккуратно сложила, дабы отправить в чемодан. Она сделала все, что запланировала: купила билет на поезд, сообщила Фредерику время прибытия, упаковала вещи дочери, отвела ее к Уолкерам, вытащила из-за шкафа чемодан, уложила туда белье, колготки, туфли… Она даже сняла с вешалки новое платье и ненадолго задумалась, не лучше ли будет везти его в специальном чехле, чтобы не помять. Но затем решила, что второе багажное место ей ни к чему, лучше ехать с одним чемоданом, а в лондонской квартире можно все погладить. Она расстелила платье на кровати, осторожно загнула рукава, потом подол… и вдруг опустила руки, понимая, что не сможет уложить его в этот чемодан, не сумеет сесть на лондонский
Когда к ней в комнату заглянул Натан, она лежала на кровати поверх нового платья и слезы текли по ее щекам, заливаясь в уши. Она не рыдала – это были тихие, безостановочные слезы.
– Я не могу, – шептала она. – Не могу.
Сейчас она слабо помнила, как Натан осторожно приподнял ее и обнял. Приятно было ощущать свою голову у него на плече. Но слезы полились из ее глаз еще сильнее.
– Не могу, – повторяла она безостановочно. – Я не могу! Его губы прильнули прямо к ее уху.
– Не можешь? – отчетливо проговорил он. – Тогда не делай этого. Слышишь? Не делай!
Отвечать у нее не было сил. Она только плакала.
– Куда делась та сильная, энергичная женщина? – спросил он тихо. – Та дикарка, которая всегда делала в своей жизни лишь то, что хотела?
Из ее глаз продолжали течь слезы.
– Так чего же ты хочешь, Вирджиния? Куда ты хочешь поехать?
Куда? Она и не думала об этом. Ей только сейчас стало ясно, куда она ехать не хочет. В Лондон. В лагерь Фредерика.
Она подняла голову.
– На Скай, – хрипло сказала она. – Я хочу на Скай.
– О'кей, – отозвался он. – Тогда поехали.
От дикого удивления у нее вмиг пересохли все слезы.
– Ты что? Так нельзя!
– Почему? – спросил он.
Тогда она не нашлась, что ответить.
– Мне теперь ясно, что для тебя это было отличным решением всех проблем, – сказала она теперь, сидя в машине.
Ее все еще тянуло спорить с ним и цепляться к каждому слову. Наверное, виной тому были предвестники жестокой мигрени, а еще туман, который окружал машину плотной передвижной стеной. Похоже, туман был не прочь пробраться и в салон автомобиля.
– Ведь я всего лишь не хотела ехать в Лондон!
Натан пожал плечами:
– Кто лежал на кровати и ревел? Ты. Какие претензии ко мне?
– Ты должен был уговорить меня выполнить обещание, которое я дала Фредерику.
– Ха! – Натан помотал головой и негромко рассмеялся. – Вне сомнений, от поездки в Лондон у тебя бы напрочь снесло крышу. Слушай, пусть другие говорят тебе, что ты должна делать. Ты хотела на Скай – вот мы и едем туда!
– Вчера у меня была отличная возможность выкинуть тебя из машины рядом с больницей, где лежит Ливия! Неизвестно тогда, где бы тебе пришлось прокуковать ночь.
– Провести ее хуже, чем в этой машине, все равно нельзя.
– У тебя что, тоже все болит?
– А то! К тому же рост у меня побольше твоего. Думаешь, мне было легко спать в этой машине, свернувшись в три погибели?
Внезапно ее гнев рассеялся.
– Мне надо позвонить Ким, – устало сказала она.
– Звони.
Вирджиния посмотрела на мобильный телефон, что лежал перед ней на полке. Он был выключен. Можно себе представить Фредерика, как он безуспешно пытается дозвониться до нее со вчерашнего дня, с момента прибытия поезда на Кингс-Кросс, и повторяет попытки ежеминутно. Конечно, он уже поговорил и с Уолкерами, и с дочкой… Значит, Ким уже знает, что мама пропала.