Эхо войны

Михайлов Дем Алексеевич

Придется изгаляться и финтить — еще пара словечек полученных от Тимофеича и применяемых мною, где надо и не надо.

Когда я добрался до окраин и пересек кольцевую дорогу, окончательно стемнело. И это было мне только на руку.

Пустые дома зияли угрюмыми провалами окон и дверей, слепо таращась в непроглядную ночь. В центре города виднелось тусклое свечение костров и крайне редких электрических ламп вокруг ТЦ, работающих на энергии от установленных на крыше ветряков.

В город я вошел в месте находящемся на порядочном удалении от моей берлоги. Дорога до дома заняла час, большая часть коего ушла на проскакивание сквозь подвалы и галереи четырехэтажек. На последнем

отрезке я проскользнул уже знакомым путем через детский садик, собрался с силами и совершил последний рывок, финишировав у песчаной подушки скрывающей железный люк.

Опустившаяся крышка глухо лязгнула, отрезая меня от внешнего мира. Железная пластина обрушила сверху груду песка и обессиленно прислонившись к шероховатой бетонной стене, я облегченно выдохнул. Все. Добрался-таки. До жилой комнаты рюкзак я тащил уже волоком. Сил не осталось. Слишком много беготни и действия для одного дня.

Не зажигая свечи наощупь нашел кровать и рухнул поверх одеяла как был — в грязной пропыленной одежде. Стянул лишь обувь, на остальное сил не хватило. Через мгновение я уже засыпал, успев еще подумать о бедолаге топтуне, что сейчас тащится по ночной пустыне, хромая на обе стертые до крови ноги и с испугом озираясь по сторонам.

Да уж… ему можно только посочувствовать. Ночью пустыня живет по совсем другим законам. Просыпаются ночные хищники и выползают из глубоких нор в поисках добычи…. Топтун сейчас играет в прятки со смертью. Может ему повезет. А может его везение даст осечку. И тогда, через день или два, на песке найдут окровавленные обрывки старого полосатого халата и разношенные калоши….

Глава четвертая

Встреча с чужаками

Следующие два дня я практически безвылазно просидел в берлоге, занимаясь мелкими и крайне нужными делами. Вышел только один раз, купив у Фирузы пятилитровую баклажку с водой. А еда у меня была — почти килограмм змеиного мяса и уже набившие оскомину тюльпанные луковицы. Этого для меня более чем достаточно на два дня, при условии, что я не трачу слишком много сил.

Вычистил дом от проникающего песка, нашел в стенах несколько щелей и наглухо забил их обрывками ткани. Привел в порядок себя, тщательно отскребя песком наросшую корку соленой грязи образовавшейся из смеси песка и пота, как можно короче обрезал ножом отросшие волосы, вычистился песком и обтерся мокрой тряпкой.

Исколол все пальцы сделанным из тонкого напильника шилом, но таки подогнал полученную одежку из вараньей кожи под свою фигуру. И обшил ее поверху лоскутами от своей безжалостно разрезанной брезентовой куртки и прочими кусками разнородной ткани серого оттенка. Старательно очистил от грязи и заново заточил ножи и лезвие верной лопатки. Особое внимание уделил обуви, высушив, вычистив, проверив на повреждения и надежно починив оные. Зачастую именно сохранность ног определяет исход дальнего путешествия и выживания.

На вид новая одежда казалась крайне неказистой и уродливой — этакое латанное-перелатанное одеяние нищего охотника. Чего я и добивался. Светить всему городу новехонький комплект из крайне дорогой вараньей кожи я не собирался. В последнюю очередь нашил в нужных местах петли для метательных ножей и несколько карманов. Проверил насколько легко и быстро могу достать оружие. Два кармашка пришлось перешивать, чуть смещать в сторону, но я не пожалел времени и все сделал как надо.

Рюкзак погибшего русского трогать не стал — обернул в несколько слоев полиэтилена и спрятал его вместе с камуфляжем в выдолбленный в стене тайник. Тут Палыч прав на все сто процентов — про эти вещички следует забыть очень и очень

надолго. Хватит с меня уже нажитых проблем. С ними бы расхлебаться.

С делами я управился за день, и следующие сутки посвятил ничегонеделанию — лежал на кровати и читал толстенный том Александра Дюма Граф Монте-Кристо. Седому я солгал — читать я мог очень хорошо, равно как и писать. В свое время длинной холодной и вынужденно бездеятельной зимой Тимофеич терпеливо учил меня разбирать и писать буквы. Он же пристрастил меня к чтению, притаскивая домой найденные в завалах чудом уцелевшие книги, журнал и разрозненные клочки бумаги. И я с жадностью приник к окну в совсем другой захватывающий мир поглотивший меня с головой.

К полудню второго дня безделья, я с крайней неохотой собрался, привычно вдел руки в лямки давно собранного рюкзака с самым необходимым и покинул свою уютную нору. Пора навестить ТЦ и отметиться перед охранниками. Тщательно замаскировав вход в убежище, я извилистыми загогулинами отошел на полкилометра в сторону и уже оттуда, напрямую отправился к толкучке.

Новая одежда была в два раза толще и тяжелее старой, но я не жаловался. Приобретенная солидная защита от клыков и ножа стоила того чтобы потерпеть пару лишних килограмм давящих на плечи.

На воротах меня ждали. Стоило мне появиться, как один из охранников отпихнул с пути скрюченную бабку с туго набитой сумкой и быстро зашагал ко мне.

— Битум? Правильно?

— Ага — несколько опешил я столь мощного напора. Терять время на приветствия охранник явно не собирался.

— Топай во внутренний двор да поживее — велел тот — Тебя уже заждались.

— Понял — покладисто кивнул я — Считай, что я уже там.

— Я сейчас до трех посчитаю, и если за это время ты не испаришься в сторону внутреннего двора, то не обижайся, браток — мрачно пообещал охранник — Мы тебя здесь с самого утра выглядываем. Пожрать отойти и то не сумел. Про отлить уже молчу.

— Все — примирительно поднял я ладонь и, шагая по направлению к входу в здание ТЦ — Я в движении.

У входа в резиденцию Бессадулина стояла пара незнакомых мужиков и мне сразу полегчало. Встречаться с избитым Семеном и его вороватым напарником желания не было. В принципе этой встречи не избежать — городок у нас маленький — но чем позже, тем лучше. Может до того времени их уже схарчат пустынные твари или загнутся от какой болячки….

— Я Битум — представился я — Рашид Хасанович меня ждет.

— Битум?! — просветлел в лице один из охранников и махнул рукой вглубь темного коридора — Бегом давай!

— А обыскивать не будете? — против воли вырвалось у меня изо рта — И рюкзак не оставлять что ли?

— Бегом! — рыкнул мужик и, пожав плечами, я покорился.

Причину столь явного пренебрежения охранниками обязанностями я понял сразу же, как переступил через порог кабинета Бессадулина и уткнулся взглядом на направленные мне в живот автоматные дула. Просторный кабинет сейчас казался не больше собачьей конуры из-за едва вместившегося сюда десятка человек. Стоящие вдоль стен пятеро охранников с ТЦ, замерший в углу Седой, Бессадулин сидящий за столом и расположившиеся перед ним три чужака. Что это те самые русские понятно сразу — хотя бы по отсутствию черного загара прочно въевшегося в шкуры местных обитателей и естественному цвету не выгоревших на солнце волос. Плюс знакомый мне камуфляж песчаной расцветки. В центре восседал воистину огромный кряжистый мужик, справа от него темноволосая девушка, а слева хлюпик с торчащей из воротника пятнистой футболки тощей шеей и очками на переносице. Живописная троица…