Эхо войны
Шрифт:
Тут мы вылетели из темного коридора на солнечный свет. Найдя взглядом обыскивавшего меня охранника, Седой в один шаг оказался рядом и с размаху впечатал кулак ему в живот. Утробно всхлипнув, бедолага согнулся в три погибели и тут же получил сокрушительный удар коленом в лицо, сбивший его с ног. Зажав ладонями разбитый нос, охранник прогундел:
— О-ох… мать… шеф, да ты чего? Че я сделал-то?
— Я чего?! — прорычал Седой и наградил валяющегося в пыли Семена еще одним пинком, метя в пах — С-сука! Гребаный удод! Так ты значит пришлых обыскиваешь?! Заточку проглядел!
— А-а! Борис Евгеньевич! Ай! О-о-о… — от особенно сильного удара в живот охранник утробно всхлипнул и его скрутило в рвотной судороге. На чисто подметенный бетон выплеснулось зловонное содержимое желудка. Прекратив жестокую экзекуцию, Седой брезгливо отступил в сторону, не желая пачкать обувь.
Второй охранник боязливо отшагнул назад, переводя ничего не понимающий взгляд с избитого напарника на Седого и предусмотрительно держа рот на замке.
С безразличием взглянув на стонущего и неверной рукой утирающего залитый потеками рвоты подбородок Семена, я шагнул к своему рюкзаку, сиротливо валяющемуся шагах в пяти от входа — совсем не там где я его оставлял. Клапан отстегнут и откинут, шнуровка расплетена. На выцветших боках отчетливо виднелись пыльные следы ботинок. Не иначе парочка заскучавших на посту уродов решила сыграть им в футбол. Но сначала основательно покопались внутри, присвоив все, что им понравилось.
— Сучий потрох — тяжело дыша, выплюнул Седой, он же Борис Евгеньевич и переключил внимание на меня — Ну? Что там с твоими шмотками?
— Хреново с моими шмотками — мрачно отозвался я, поднимая рюкзак с бетона и взвешивая его в руке — Пока не проверял, но что внутри покопались так это точно, а потом еще и ногами от души попинали. Своих ножей вообще не вижу, как и лопатки.
— Понятно — кивнул Седой и круто развернулся ко второму, еще небитому охраннику — Я разве говорил, что в его вещах рыться можно? Я разрешал? Разрешал, спрашиваю?! Чего ты мне рожу строишь, верблюд херов!? Отвечай!
— Н-нет, Борис Евгеньевич, не разрешали — опустив голову промямлил тот.
— Так какого хрена?! — зло процедил старший охранникю
— Шайтан попутал.
— Ладно,… я с вами чуть погодя побеседую. Вещи вернуть. Мигом!
Оставшийся для меня безымянным охранник оказался настоящим живчиком. Не успел я открыть рот, чтобы поблагодарить Седого, как рядом со мной буквально из воздуха материализовался небольшой брезентовый сверток. Брезент кстати был мой собственный, все еще покрытый пятнами крови ушана.
Молча подхватив пожитки, я под пристальным взглядом Седого запихнул их в рюкзак и, подцепив его за лямки, выпрямился.
— Что, проверять не будешь?
— Вашего слова, Борис Евгеньевич мне будет достаточно — включил я уважительный тон.
Честно говоря, руки так и чесались досконально проверить имущество, но заставлять ждать и так уже исходившего паром старшего охранника мне не хотелось, равно как и ссориться с ним. Ни к чему это…
Пожевав губами, Седой искоса взглянул на своих людей и те лихорадочно закивали, подтверждая, что отдали все до последней мелочи.
— Все на месте — буркнул
Склад оказался здесь же, всего в метрах в пятнадцати от нас, за неприметной металлической дверью с облупившейся белой краской. Над косяком виднелись следы некогда большой вывески, повествующей что-то о ремонте бытовых приборов.
Заметив мой интерес к жалким остаткам букв, Седой поинтересовался:
— Умеешь читать?
— Немного — пожал я плечами — Буквы разобрать сумею.
Хорошо смазанная дверь бесшумно отворилась, на нас пахнуло запахом лежалой кожи, железа, краски и чего-то еще, не поддающегося опознанию.
— До войны здесь мастерская была — пояснил охранник, заходя внутрь и маня меня за собой — Телики чинили, компьютеры, кондеры, музыкальные центры… да все подряд короче. А теперь вот под склад приспособили. Так… тебе ведь готовые шмотки нужны, правильно?
— Ага — кивнул я, с жадным любопытством оглядываясь по сторонам.
Тут было на что посмотреть. Относительно небольшое пространство склада заставлено грубо сваренными из профиля полками, в стены вбиты крючья увешанные мотками проводов, веревки и проволоки. Засмотревшись, я едва не споткнулся о толстенный моток троса лежащий на бетонном полу, рядом притулился здоровенный крюк — не иначе с крана сняли.
— Сюда иди — окликнул меня Седой, подходя к одному из стеллажей — Подберем тебе одежку.
— Ага — зачарованно отозвался я, с трудом отрывая взгляд от разложенных повсюду богатств. Помимо воли мозг уже успел подсчитать примерную стоимость увиденных вещей и даже предположить, кому именно их можно загнать. Такая уж у меня натура.
— Сюда иди, говорю! — раздраженно буркнул старший и, очнувшись от радужных грез, я поспешил на зов.
— У вас тут много чего…
— А? На складе-то? Да, наш хозяин мужик хозяйственный — хохотнул Седой и, посерьезнев, добавил — И порядок любит прежде всего. Я тебе вот что скажу, Битум — раз хозяин велел тебе одежку дать, то я дам, и денег сколько положено отслюнявлю, но если ты вздумаешь нас кинуть…
— Не вздумаю, Борис Евгеньевич — качнул я головой, нетерпеливо поглядывая на прикрытую мешковиной полку — Я себе не враг.
— … то я тебя найду, возьму лом и перебью руки-ноги, чтобы больше бегать не мог, а потом велю засыпать в твою глотку пару трехлитровых банок пустынного песка — жестко закончил Седой, вперив в меня холодный взгляд — Ты меня хорошо понял, Битум?
— Более чем — со вздохом кивнул я.
— Вот и лады — буркнул охранник и, вытащив из-под мешковины плотный сверток, всунул его мне в руки — Держи. Штаны, куртка, а от меня в подарок еще и безрукавка. Все, пошли.
— Посмотреть бы.
— Чего на них смотреть? — удивился Седой, подталкивая меня к выходу — Все новое, ненадеванное, а размеры одинаковые. Правда на пару размеров больше чем нужно, но тут поделать нечего — самому под себя подгонять придется.