Эхо войны
Шрифт:
— Беги, дурак, беги! — занервничал я, смотря на искаженное лицо разъяренного мужика — Беги, Саха! Пристрелит же!
Будто услышав мои слова, Саха стер с лица заискивающую улыбочку и явно пытаясь выправить ситуацию, заблеял:
— Ай, дарагой! Зачем так нервничать, да? Я и без бумашка справлюсь!
— Молись, коз-зел! Щас я тебя убивать буду — зловеще пообещал охранник, к моему несказанному облегчению убирая руку с кобуры и сжимая ладонь в увесистый кулак.
По достоинству оценив внушительный размер кулака, Саха за долю секунды подтянул рваные штаны,
— С-стой! Стой гнида! Куда рванул?! — куда менее агрессивным голосом завопил сторож металлического монстра, рискнувший удалиться от поста не больше чем на десяток шагов — Ладно! Не трону! Мамой клянусь! Только кучу свою убери! Са-а-аха! Я же найду тебя на базаре! На куски порву!
К тому времени я благополучно оказался за спиной надрывающегося мужика и галопом промчался к заветной двери мастерской. К счастью дверь оказалась не заперта. Влетев внутрь, я мгновенно метнулся в сторону от косяка и прижался спиной к стене. Все. Получилось.
Теперь можно уже не дергаться — мастерские ТЦ знамениты на весь город, равно как и главный мастер дядя Андрей, к чьему мнению прислушивался сам Бессадулин. Впрочем, «дядей» называл его только я, да и то, когда рядом не было посторонних ушей, а на людях величал, как положено, по имени отчеству — Андрей Палыч, со всем уважением так сказать. А иначе никак. Он главный мастер, а я охотник с окраин.
Переведя дыхание, я отлип от стены и, не обращая на удивленно выпученные глаза мальчишки подметальщика, осведомился:
— Андрей Палыч у себя?
— У себя — несколько заторможено кивнул паренек — А…
— А я к нему — буркнул я, с досадой оглядывая порванную штанину джинсов — зацепился за моток колючей проволоки, что лежал у двери — Провожать не надо, дорогу знаю.
Дядя Андрей и правда оказался у себя — в небольшом кабинете, часто служившем и спальней — в углу стоит накрытая серым верблюжьим одеялом раскладушка. Дверь была открыта нараспашку, но я остановился на пороге и пару раз стукнул костяшками пальцев по дверному косяку. Услышав стук, Палыч недовольно вскинул голову от бумаг и хотел было рявкнуть, но увидел меня и расплылся в доброй улыбке.
— Битум! Давай, заходи бродяга! Чего в дверях стоишь как неродной?
— Здравствуйте, дядя Андрей — поздоровался я и шагнул вперед.
Мы не виделись месяца два, но Палыч совсем не изменился — уже сильно немолодой, но еще крепкий и широкоплечий мужик с изборожденным морщинами лицом и твердым подбородком. Бицепсами похвалиться он не мог, но запястья поражали толщиной. Рабочий человек.
Крепко пожав руку, Палыч хлопнул меня по плечу и прогудел:
— Рад тебя видеть! — и тут же попенял — А видимся нечасто! Совсем старика забыл!
— Дел невпроворот, дядя Андрей — сокрушенно развел я руками — Сами же знаете — весна. Я каждый день в пустыне пропадаю — грибы собираю, капусту заячью, луковицы тюльпанов и подснежников.
— Понимаю — кивнул Палыч — Да ты садись, в ногах правды нет. Сейчас чайник велю принести,
— Я сегодня разбогател нежданно — скромно признался я, выкладывая на стол пакетик с порошковым кофе — Ушана завалил в трех шагах от города. Видать от весны ошалел ящер и забрел куда не след. Вот, купил чуток кофе.
— Кофе! — словно ужаленный подскочил Палыч — Что ж ты молчишь! Мишка! Ми-ш-шка! Куда запропастился?!
Видя такой энтузиазм, я только хмыкнул — Палыч обожал кофе. Тащился и перся от него как тащится наркоман от порции дурман-травы. Кофе черный, кофе с молоком, кофе с солью и перцем…. дядя Андрей знал уйму рецептов, всегда выискивал новые и бережно записывал их в отдельную тетрадку. Собирал разноцветные кофейные банки с этикетками, где красовались названия давно канувших в лету компаний. Будь его воля, он пил бы кофе беспрестанно, да только стоило оно недешево и поэтому применить рецепты на практике удавалось нечасто — как-никак у Палыча семья. Жена и две дочки на выданье. Тут уже не до кофе, хотя получал он как главный мастер немало, да и прочие льготы регулярно капали — бесплатная вода, бесплатная квартира в семиэтажке через дорогу от ТЦ в охраняемой зоне…, но все же денег не хватало.
— Здесь я, Андрей Палыч! — доложился виденный мною парнишка подметальщик, поспешно залетая в кабинет.
— Тащи кипяток, сахар! И молока — ту баклажку, что Фируза Молочница сегодня утром принесла. Да живее! Одна нога здесь, другая тут!
— Лечу! — кивнул Мишка и как испарился, умчавшись выполнять поручения.
— Ну-ка, ну-ка — Палыч проворно подхватил пакетик, осторожно раскрыл, с наслаждением принюхался — М-м-м… Пеле.
— Что пеле? — не понял я — Плохой что ли?
— Да нет! — досадливо отмахнулся Палыч, — Марка такая довоенная была. В каждом магазине эти банки стояли шеренгами, пирамидами. Самое дешевое, дешевле, чем тот же Нескафе Классик или Голд. Эх,… были же времена! И что я дурак не запасся кофейком тогда? Эх…
— Так кто ж знал-то? — логично возразил я — Мне Тимофеич говорил, что вообще ни единого намека не было.
— Это точно — кивнул дядя Андрей — Никто ни сном, ни духом. Аккурат в полтретьего дня сирены завыли, менты забегали как ошпаренные, а затем и зарево вспыхнуло — урановую шахту накрыло. Счастье что ракета с курса сбилась и в стороне упала — шахту самым краем зацепило, а нас и не задело считай. Никто ничего не знает, все орут, бабки с иконами на улицы выползли, мужики по магазинам полезли — все с полок сметали. Мародерствовали… да… страшные времена были,… за вшивый коробок спичек убивали…
— Принес, Андрей Палыч! — звонкий голосок прервал воспоминания старика и Палыч этому словно бы и обрадовался.
— Вот и хорошо! Ставь сюда! Да! Если кто спрашивать будет — занят я! Ясно?
— Ясно! — бодро отрапортовал Мишка, замялся и все же решился спросить — А если дядька Мурат придет? Что лепешками и пирожками на разнос торгует?
Заметив откровенно голодный взгляд малолетнего подмастерья, Палыч кивнул и, открыв ящик стола, достал оттуда уже початый лист талонов — Держи!