Эхо
Шрифт:
Вдруг дверь на балкон открылась, в проеме появился он. Надо же, как она отключилась, даже не услышала его шагов. Он поймал ее с поличным. Она быстро потушила сигарету и извинилась, сославшись на то, что в последнее время на работе напряженка, вот и не утерпела. До свадьбы она время от времени тоже прикладывалась к сигаретам, пытаясь побороть сон, пока работала над раскрытием дела, но поскольку Му Дафу не переносил запах табачного дыма, ему не хотелось, чтобы его жена курила. Она все прекрасно поняла и без лишних слов курить бросила.
– Если тебе от этого легче, то кури, но так, чтобы Хуаньюй не видела, – произнес он.
– Нет, я должна держать слово.
– Ты уверена, что справишься? – Он как-то странно посмотрел на нее.
Она решительно кивнула.
Он прошел в комнату и увидел на столе старый журнал. Полистав его, заметил, что их совместные с Бай Чжэнь фотографии испещрены какими-то линиями, каждая из них представляла собой стрелку, которая начиналась от глаз Бай Чжэнь и заканчивалась на его лице.
– Жань Дундун, как это понимать?
Она вышла на порог балкона и, прислонившись к косяку, задала встречный вопрос:
– А сам не догадываешься?
– Ума не приложу.
– Почему она, где бы то ни стояла, не спускает с тебя глаз? – холодно улыбнулась Жань Дундун.
Тогда он, горько усмехнувшись, взял линейку с карандашом и принялся чертить новые линии. Пять его линий оказались более ровными и короткими, при этом каждая из них заканчивалась не на нем, а на мужчине, что стоял с ним рядом. Швырнув журнал обратно, он произнес:
– Посмотри внимательнее.
Она подошла ближе, наклонилась и, ткнув в незнакомца, спросила:
– Кто это?
– Муж Бай Чжэнь, – раздраженно откликнулся он.
«Железное доказательство, – подумала она, – тут в самую пору порадоваться, но почему он так раздражен?»
Она решила продолжить наступление:
– У Бай Чжэнь такое выражение лица, будто она смотрит на любовника.
– Правда? – усмехнулся он. – А я-то тут при чем, если она смотрит не на меня? Кстати, на фото все просто стоят, откуда такие выводы?
– Интуиция, – сказала она как отрезала, словно интуиция могла разрешить любые сомнения.
– Страдающий поносом будет вздрагивать при каждом пуке, – хмыкнул он. Но если до этого в его усмешке было сомнение, то теперь в ней слышался сарказм.
– Ты так ведешь себя, словно защищаешься. Самозащита говорит о том, что в шкафу у тебя припрятаны скелеты.
– Какая защита? Какие скелеты? – Он широко развел руками, словно встретившись с каким-то гигантом.
– Ты и Бай Чжэнь… – Ее взгляд впился в него, словно гвоздь в дерево.
– Ты сбрендила! – Он резко поднялся и принялся нервно ходить по комнате.
– Чем больше ты злишься, тем больше это доказывает, что я попала в точку.
– Где тут логика? – Он ударил рукой по столу. – Ты можешь порочить меня, но не смей, пожалуйста, порочить других.
– Посмотрите-ка, как мы страдаем, – наседала она.
Не желая продолжать перепалку, он направился вон из комнаты.
– Ты укрываешься, – бросила она ему вслед.
– К чему мне укрываться? – Он вдруг повернулся к ней лицом и, боясь разбудить Хуаньюй, прикрыл поплотнее дверь.
– Так-то лучше. – Она уселась за стол, словно собираясь продолжить допрос.
Постепенно придя в норму, он опустился на свое обычное рабочее место. Разделенные столом, они сидели друг против друга, это позволяло сохранить дистанцию в сорок пять сантиметров – из всех возможных социальных дистанций для супругов это была максимально удаленная. Для нее такое расстояние было идеально, чтобы вести разговор: окажись они ближе, она бы стала уязвима для него физически, а окажись дальше – ее угрозы потеряли бы должное воздействие.
– Насколько мне стало известно, те два раза ты не заказывал никакого массажа, – произнесла она, выдержав паузу.
– Так никакого массажа и не было. – Он снова стал приходить в раздражение.
– Ты ведь сам рассказал про массаж, еще и признал, что это был массаж с продолжением, – удивилась она.
– Ты могла поверить только в такой вариант, я постоянно вынужден тебе уступать, приноравливаться к тебе, подстраиваться под тебя, потому что тебе нужна не правда, а только то, что ты сама хочешь услышать.
– И в чем тогда заключается твоя правда?
– Мы играли в карты.
«Ну и хитрец», – усмехнулась она про себя, и в этот момент ей показалось, что и он про себя тоже усмехнулся. Ведь он с самого начала запутался, называя имена приятелей, причем, пытаясь внести поправки, запутывался лишь сильнее, даже идиот такому не поверит. Очевидно, что он не хочет говорить правду, но без этого решить противоречие не получится, а раз так, нужно это противоречие обострить, чтобы он почувствовал невыносимую горечь страданий. И она продолжила:
– В один из дней, когда ты снимал номер, в наш город как раз приехала Бай Чжэнь, как так совпало?
– Издательство организовало ей проживание в отеле «Парчовый сад», это легко проверить, – бесстрастно ответил он.
– Она могла там и не проживать, это могло быть просто ширмой.
– Ну, тогда мне нечего сказать.
– Другими словами, молчание – знак согласия?
Он помолчал, а потом вдруг повысил голос:
– Ты чего в конце концов добиваешься?
«Снова встречный вопрос», – подумала она. Во всех его вопросах от «как это понимать?», «что мне скрывать?», «какая защита?», «какие скелеты?» до «где тут логика?», «к чему мне укрываться?», «ты чего в конце концов добиваешься?» отсутствовала убедительность, он словно хватался за слова, чтобы не молчать или успеть продумать ответы. Она была твердо уверена, что совесть его нечиста, поэтому решила раскрыть свои карты: