Эхо
Шрифт:
После коллективного прослушивания записи следственная группа пришла к единодушному заключению, что все это могло иметь место в том самом номере, где три года назад проходило собеседование. Жань Дундун и Шао Тяньвэй съездили в отель, провели следственный эксперимент и, сопоставив записи, установили, что звуки голоса и стука в дверь на них практически совпадают. Они принялись анализировать эти данные. Жань Дундун считала, что запись была сделана в тот самый раз, когда Ся Бинцин провела в номере с Сюй Шаньчуанем три часа. Свет в комнате был выключен, Ся Бинцин, придя в себя, напугалась и хотела во что бы то ни стало убежать. Хотя другие голоса на записи отсутствовали, создавалось ощущение, что кто-то ее все-таки удерживал. Возможно, Сюй Шаньчуань изнасиловал девушку, ведь Сяо Лю слышала, как из номера доносился
– Почему же она не заявила в полицию? – спросил Шао Тяньвэй.
– Деньги, – кратко объяснила Жань Дундун. – Сюй Шаньчуань закрыл ей рот деньгами, я имею в виду тот контракт. Скорее всего, он также пообещал ей кое-что еще и на словах, вплоть до того, что женится на ней. В противном случае у нее не было бы причин постоянно приставать к нему с этим. Видимо, Сюй Шаньчуань дал ей какую-то надежду на то, что они будут вместе.
– Наша главная задача – поймать убийцу, – напомнила Лин Фан.
– Но, возможно, отправной точкой убийства является как раз изнасилование. Если бы не оно, то все приставания к Сюй Шаньчуаню со стороны Ся Бинцин казались бы несколько поспешными. Тут определенно должна быть серьезная угроза, чтобы Сюй Шаньчуань отважился на столь безжалостное убийство. Что могло послужить такой угрозой? То, что Ся Бинцин могла бы разрушить его семью? Нет. Его жену вообще не волновало, что у него есть любовницы. Стоило ему покаяться, и они могли вместе противостоять Ся Бинцин, так что разрушить их семью она бы не смогла. Но если бы Ся Бинцин пожаловалась на изнасилование – вот это стало бы настоящей угрозой. Поэтому сперва нужно уличить его в изнасиловании, а уже потом разбираться с убийством, – ответила Жань Дундун.
– Но это всего лишь версия, где взять доказательства? Если Сюй Шаньчуань твердо будет стоять на своем, как мы докажем, что он ее изнасиловал? Ся Бинцин нам уже ничего не расскажет, кто же это подтвердит? – вмешался замначальника управления Ван.
Жань Дундун показала оставленную родителям записку Ся Бинцин: «Если со мной что-нибудь случится, найдите, пожалуйста, Сюй Шаньчуаня».
– Разве она не намекает, что Сюй Шаньчуань и есть убийца?
– А может, она хотела сказать, что родители могут обратиться к Сюй Шаньчуаню за деньгами? Никакой ясности тут нет. Нам как можно быстрее следует получить железные доказательства, такие, чтобы одним махом сокрушить противника, а не просто потрепать ему нервы, – заметил замначальника Ван.
Дело зашло в тупик. Все, кто участвовал в его раскрытии, чувствовали на себе огромное давление, особенно это касалось Жань Дундун. У нее возникло ощущение, что ее облили цементом, который сковывал все ее движения.
Глава 2
Неразбериха
11
Когда Жань Дундун вернулась домой, был уже час ночи, Хуаньюй и Му Дафу уже спали. Ее дочери Хуаньюй было десять лет, она ходила в начальную школу. Муж, Му Дафу, был профессором филологического факультета Сицзянского университета. В браке они состояли уже одиннадцать лет. Умывшись и почистив зубы, она на ощупь пробралась в спальню и легла в постель. Неожиданно на ее грудь опустилась рука. Эта рука не прикасалась к ней уже больше месяца, а все из-за того, что Жань Дундун уходила ни свет ни заря и возвращалась уже за полночь. Поэтому большую часть времени Жань Дундун, точно больная Альцгеймером, про эту руку забывала, но если та к ней прикасалась, то память к ней возвращалась, и тогда ее тело откликалось – Жань Дундун поворачивалась
– Что с тобой? – спросил Му Дафу. – Мне что, каждый раз нужно записываться к тебе на прием?
– Все достало, – послышалось в ответ.
– Что-то конкретное достало или вообще?
Какое-то время она выдерживала паузу. На первый взгляд ее беспокоила только пара вопросов, но они влияли на все остальное, прямо как укус насекомого, который вызывает общую аллергию.
Му Дафу широко раскрыл глаза, пытаясь разглядеть выражение ее лица, но в кромешной темноте это ему не удалось, он лишь понял, что ее глаза распахнуты, словно круглосуточные камеры наблюдения.
– Попалось сложное дело? Или переживаешь, что дочь плохо написала контрольную? Досталось от начальника? Поцарапала машину? Надули в онлайн-магазине? Может, женские дни? Нелады со здоровьем? Родители заболели? Или я что-то натворил?.. – Он выложил все, что пришло ему в голову. Ему казалось – чем подробнее будут его вопросы, тем большую чуткость он проявит. Но, к сожалению, ни один из вопросов не смог разрешить ее психологических проблем, наоборот, на душе у нее стало еще хуже.
Сперва она думала применить к нему технику допроса, но ее беспокоило, что под таким давлением он начнет лгать. А ложь штука заразная, прямо как выплата процентов по кредиту, которые нужно гасить, беря все новые и новые в других местах. Не желая и дальше его томить, она поставила его перед фактом:
– Пока мы расследовали дело, я случайно узнала, что ты дважды снимал номер в отеле «Ланьху»: один раз – двадцатого числа в прошлом месяце и еще один раз – двадцатого числа в позапрошлом, с завидной регулярностью, прямо как женские дни.
Он тут же рассмеялся:
– Так вот оно что!.. Номер мы снимали с Сяо Ху и другими мужиками, чтобы перекинуться в картишки.
– Это окончательный ответ?
– Не веришь? Так это могут подтвердить камеры наблюдения, – выпалил он без тени колебания.
– Прошло слишком много времени, записей не сохранилось, – она вдруг невольно поделилась с ним таким секретом. – Если ты не ручаешься за свои слова, можешь ответить еще раз.
– Хочешь услышать то же самое еще раз?
– Хочу. Сяо Ху двадцатого числа прошлого месяца не было в городе.
– А! Так я забыл, Сяо Ху был с нами в позапрошлом месяце, а в прошлом я играл с Сяо Хэ, с Сяо Бао и с Лао Ся.
– Снова лжешь.
– Лгу?
– Двадцатого числа прошлого месяца Лао Ся целый день был на конференции.
– Ты следишь даже за моими друзьями?
– Тут и слежки никакой не нужно, достаточно просмотреть их соцсети.
– Точно, с нами тогда был Сяо Се, да какая разница, это всего лишь партнеры по игре в карты, столько времени прошло, не мудрено забыть.
– Хорошенько подумай, явка с повинной смягчает наказание.
– Я – твой муж, а не преступник.
– Если муж не говорит правду, значит, он – преступник.
Что тут еще скажешь? От злости он не нашелся с ответом, его сердце разом захлестнула лусиневская [4] скорбь, словно во всем мире не осталось и островка здравомыслия. Чтобы показать, что абсолютно чист перед ней, он сделал вид, что заснул, и демонстративно захрапел. Но она знала, что он не спит. Он знал, что она знает, что он не спит. Она знала, что он знает, что она знает, что он не спит. И все равно он притворялся. Оба так и ворочались всю ночь. Ему не нравилось, что она его проверяет, а ей не нравилось, что он ее обманывает.
4
Лу Синь (1881–1936) – родоначальник современной китайской литературы. Характерной особенностью его творчества является жесткая критика социальных пороков общества и неприглядных сторон национального характера своих современников.