Эхобой
Шрифт:
— Смерть твоих родителей не должна быть напрасной. Пусть «Семпура» за это поплатится. Отвечай на вопросы так честно, как только можешь.
Я смотрела на эти лица — настоящие или сверхъестественные образы людей, которые сидели в своих капсулах по всей стране или даже по всему миру.
— Что произошло? — спросила я дядю Алекса. — Я снова была в Йоркшире? Почему я..?
И тут посыпались вопросы. Их задавали разные люди. Такое чувство, будто эти вопросы исходили от медленно сжимавших меня стен. Я продолжала плакать в настоящем и выдуманном мире.
— Слушаем вас.
— Здравствуйте, — сказал минотавр. — Его бычий рот произносил человеческие слова. Это было настолько нелепо, что мне хотелось смеяться и вопить от ужаса одновременно. — Я Тао Ху из голографического журнала «Мир Эхо». Скажите, как долго Алисса принадлежала вашим родителям?
— Я… я не знаю… Четыре… Пять недель.
Еще один журналист, еще один вопрос. На этот раз аватар был похож на обычного человека — вот только он постоянно пропадал из-за плохого качества связи. Женщина с темными волосами сидела в первых рядах.
— Тина Морис, помощник редактора, «Роботические недели». Я хочу узнать, почему ваши родители решили приобрести ее. Почему они не купили обычного робота, если ваш отец был таким ярым противником Эхо?
— Ну… мой папа пережил автомобильную катастрофу и из-за травмы не мог нормально двигаться. А мама считала, что для моего образования будет лучше, если меня будут учить не только виртуальные учителя, но и Эхо тоже… Она просмотрела кучу исследований и… Это и моя вина. Папа спросил меня, надо ли покупать Эхо, и я сказала, что стоит.
Кандрисса очень активно показывала на кого-то еще, чей вопрос непременно надо было услышать. Это был лысый мужчина в футболке с движущимся рисунком, изображавшим мультяшного кролика, на которого падает деревянный молоток. Он сидел рядом с точной копией Альберта Эйнштейна (кстати, в комнате был и Стив Джобс).
— Да-да, Джозеф. Пожалуйста, ваш вопрос.
— Джозеф Килдар. Корреспондент «Новых Горизонтов». Вы считаете, «Семпура» виновата в том, что произошло?
«Новые Горизонты». Я вспомнила, как папа когда-то их костерил: «Чертовы обманщики! Такими темпами они скоро станут сборником чертовых пресс-релизов для „Касл“».
— Я… Я не знаю. Извините.
Еще одна рука. Ярко-белая, покрытая паутиной. Инопланетянин-альбинос.
— Брудо Бергманн. Журнал «Андроидный эксперт». Почему ваши родители предпочли продукцию «Семпуры»? Я имею в виду, почему они не выбрали семейную фирму?
— «Касл» — не семейная фирма. Это компания моего дяди.
Следующим был вопрос от огромного мужчины с ярко-рыжей бородой.
— Идрис Мак-Карти, — представился он. — Пишу об Эхо для периодического издания «Информационный объектив»… Хорошо, это не ваша семейная фирма. Но, конечно же, ваш отец предпочитал продукцию вашего дяди?
Дядя Алекс прервал его:
— Какое это имеет отношение к теме нашей конференции? Он не был обязан покупать мою продукцию. У нас с братом были очень хорошие
Эти слова меня покоробили.
Может быть, дядя Алекс и мог разделять бизнес и родственные отношения, но вот папа точно этого не умел. Работа была его жизнью.
Идрис Мак-Карти не сдавался:
— Если вас не затруднит, Одри, ответьте, пожалуйста… Ваш отец боролся за то, чтобы жестко ограничивать технические разработки. Но «Семпура» тоже развивает технологии. Откуда же такая вражда с «Касл»?
Я попыталась взять себя в руки.
— Это… это была не вражда, — ответила я и споткнулась на полуслове. Говорю ли я правду? — У папы были свои принципы.
— И эти принципы привели его к покупке продукции «Семпуры»?
У меня закружилась голова. Но как-то странно, потому что комната не вращалась. Это было то самое неприятное состояние, которое возможно только в капсуле, когда между физическим телом и его образом в симуляции возникает странное расстояние. Но на меня вдобавок накатила паника. Перед глазами стояло мамино лицо. Я видела ее глаза и улыбку.
— Моих родителей убила Эхо производства «Семпуры». Такая продукция должна быть запрещена.
Журналист, который задал следующий вопрос, не представился. Это он выбрал аватар Альберта Эйнштейна.
— Вы хотите сказать, что нужно вообще запретить Эхо? Или только Эхо, созданных «Семпурой»? С этической точки зрения репутация «Семпуры» намного чище, чем у компании «Касл».
— Вы должны представиться, — резко произнесла Кандрисса довольно напряженным тоном. — Как вас зовут и на кого вы работаете? И, пожалуйста, не надо говорить, что вы Альберт Эйнштейн.
Последовала пауза. Эйнштейн молчал пару секунд. А потом с вызовом ответил:
— Ладно. Меня зовут Леони Дженсон. Я из «Дозора „Касл“».
Леони Дженсон. «Дозор „Касл“».
Потом что-то произошло. Должно быть, она использовала ментальную команду, чтобы изменить изображение Альберта Эйнштейна на свое собственное, потому что внезапно — после короткой вспышки — Леони превратилась в женщину, которую я видела на странице электронной газеты в Париже.
То же самое внимательное лицо с цепким взглядом и короткие розовые волосы.
— Леони Дженсон, — произнесла Кандрисса пренебрежительно. — Так, нам пора остановиться.
Вся комната замерла. То ли дядя, то ли Кандрисса перевели трансляцию в режим стоп-кадра. Они были единственными людьми, которые все еще могли двигаться, не считая меня.
— Послушай, — сказал дядя Алекс. — Эта журналистка из «Дозора „Касл“»… Там работает всякий сброд, у которых только одна задача — очернить меня. Наверняка и сейчас что-то затеяли. Она… ее… она готовит ловушку.
— Я знаю, кто она такая. Как может правда загнать меня в ловушку? Я была в своем доме. Я видела, как убили родителей. Зачем вы поместили меня в эту запись?