Эхопраксия
Шрифт:
На самом деле, он не понял, откуда пришла боль, но ощущения оказались до омерзения реальными.
– Святой Боже, Дэн, ты что, ничего не видел? – Лианна магически возникла за столиком в столовой, пока он моргал, лежа на палубе.
«Стол, – понял Брюкс. – Я врезался в стол».
Он помотал головой, пытаясь разогнать туман внутри.
Лианна опять исчезла…
– Эй!
…и тут же появилась.
Брюкс поднялся и стянул свой фетиш-капюшон, чувствуя, как ноет голень.
– Что-то с этой штукой не так. Она портит мне глаза.
Латтеродт взяла
– Выглядит нормально. А что ты с ней делал?
– В Быстронете лазал. Думал, что поставил закладку на статью, но так и не смог ее найти.
– Ты поиск шифровал?
Брюкс покачал головой. Лианна дистанционно сфокусировалась на КонСенсусе:
– Шпиндель с соавторами? «Гамма-протокадерин и роль ортолога PCDH11Y»?
– Да, она.
– Все на месте, – она нахмурилась и передала ему капюшон. – Попробуй снова.
Он натянул устройство на голову. Результаты поиска появились в воздухе прямо перед ним, но Шпинделя среди них не оказалось.
– По-прежнему ничего нет.
Лианна хмыкнула и исчезла.
– Ты где? Как будто раство…
Она наклонилась перед ним, возникнув словно из ниоткуда.
– …рилась.
– А, вот в чем проблема, – сказала Лианна и сняла маску с его головы. – Индуцированный геминеглект. Скорее всего, поврежден сверхпроводник.
– Геминеглект?
– Понимаешь, почему нужно вставить имплантаты? С ними ты сейчас просто вызвал бы ссылку и сразу узнал, о чем я говорю.
– А ты понимаешь, почему я ничего себе не ставлю? – Брюкс сотворил определение из смарткраски. – Никому не придется вскрывать мне голову, чтобы заменить сломанный сверхпроводник.
Поврежденные мозги разделяли организм посередине и одну часть просто отбрасывали: в результате разум не воспринимал левую сторону тела, в принципе не осознавал, как там может что-то находиться. Люди расчесывали волосы на правой стороне головы только правой рукой и видели еду исключительно на правой стороне тарелки. Люди забывали про половину Вселенной.
– Кошмар какой-то, – Брюкс пришел в ужас.
Лианна пожала плечами:
– Как я уже говорила, сверхпроводник накрылся. Но у нас есть запчасти: так быстрее, чем фабить замену.
Он последовал за ней сквозь потолок.
– Ты мне так и не сказал, почему настолько старомоден, – бросила Лианна через плечо.
– Боюсь вивисекции и дефектов в сверхпроводниках. Мы об этом говорили.
– Вещи ломаются только по одной причине: из-за старой убогой техники. Имплантаты склонны к повреждениям меньше, чем твой собственный мозг.
– Значит, они работают безупречно, а потом какой-нибудь спамбот взломает их, и я с радостью побегу покупать годовой запас пены для кошачьих ванн.
– Слушай, в усилителях, по крайней мере, файерволлы стоят. Хакнуть голый мозг гораздо легче, если ты об этом беспокоишься. Хотя, – добавила она, – я думаю, у тебя другие проблемы.
Брюкс вздохнул:
– Да, другие.
– И какие?
Они появились в южном полушарии. Отражения, тонкие как угри, скользили по зеркальному шару, пока они проходили мимо.
– Знаешь, что такое воронковый водяной паук? – спросил Брюкс.
После еле заметного сомнения:
– Теперь знаю. – И спустя секунду: – О! Нейротоксины.
– Не просто нейротоксины. Этот был особенный. Может, с фармы сбежал или кто-то в свободное время с кодом баловался. Вероятно, при других обстоятельствах этот маленький урод даже приносил пользу, откуда мне знать? В общем, мелкий поганец от меня смылся. Но сначала укусил, прямо вот тут, – Дэн растопырил пальцы одной руки и ущипнул себя за кожу между большим и указательным пальцами, – и спустя десять секунд я уже валялся на земле. – Он тихо фыркнул. – Этот случай научил меня брать образцы только в перчатках.
Они гуськом пересекли экватор. В северном полушарии никого не было.
– Но паук же тебя не убил, – проницательно заметила Лианна.
– Нет, конечно. Только после него у меня дикая аллергия на нанопористые антиглиальники. Стоит мне поставить любой прямой нейроинтерфейс – и техника закончит то, что начал этот мелкий хмырь.
– Они могут все исправить, ты знаешь? – Лианна оттолкнулась от палубы и полетела к передней лестнице. Брюкс стал карабкаться за ней.
– Могут. И я могу всю оставшуюся жизнь глотать какое-нибудь патентованное средство, а «Файзер-Фарм» будут держать меня за яйца, каждый раз меняя условия контракта. Или мне могут вырвать и заменить всю иммунную систему. Или придется принимать пару пилюль каждый день…
Форпик. Садок с трубами и шлангами, инженерный подвал на самой вершине корабля. Сантехника, стыковочные люки, огромные широкие полосы с инструментами, скафандрами и полным арсеналом для выхода в открытый космос. Допотопные контрольные панели на тот катастрофический случай, если кому-нибудь понадобится ручное управление. Затхлый ветерок обдул лицо Брюкса, вырвавшись из вентилятора наверху: Дэн почувствовал во рту привкус масла и электричества. Из переборки по правому борту торчал стыковочный шлюз, похожий на колпак колеса из фольги диаметром в три метра; чуть меньший, размером всего-то с человека, играл в напарника на противоположной стороне отсека. Скафандры дрейфовали в альковах, как спящие серебряные личинки. Отверстия и панели заполонили все пространство между опорами, баками с жидким кислородом и поглотителями углекислого газа: шкафы, ящики и даже дверь в туалет, приспособленный под разную силу тяготения.
Лианна вскрыла один из шкафчиков и стала копаться внутри.
Наверх вела еще одна лестница – из форпика, вдоль шпиля из тускло освещенных перекладин. Согласно карте, там располагалась афферентная группа сенсоров. Маневровые двигатели. И парасоль: большой широкий конус из программируемого метаматериала, за которым «Венец» спрячется, когда Солнце окажется слишком близко. Фотосинтетический, судя по спецификациям. Брюкс не знал, сможет ли это устройство обеспечить достаточное количество электронов для запасного двигателя, который сейчас собирали Двухпалатники, но, по крайней мере, с горячим душем проблем не было.