Екатерина Медичи. Любовница собственного мужа (Екатерина Медичи. Дела амурные)
Шрифт:
Женщина всегда женщина, на мгновение о самих гостьях было едва ли не забыто. Руки Анны д’Этамп сами потянулись ко множеству флаконов и пакетов, лежавших и стоявших в отделениях. Мария поставила ящик на столик и скромно отошла в сторону, а Екатерина принялась объяснять:
– Мадам, это духи, возможно, вы найдете среди них приятный для своего изысканного вкуса запах. Это перчатки для ваших прекрасных рук. А это… я взяла на себя смелость предложить вам душистое мыло, сваренное во Флоренции. Оно с лепестками роз и фиалок и не сушит нежную кожу.
Следующие четверть часа Анна была занята исключительно перебором содержимого ящика, нюханием и примеркой, Мария с интересом наблюдала за своей подопечной. Ай да Екатерина, она преподнесла подарок не менее ловко, чем это сделал бы какой-нибудь умудренный опытом дипломат. Мадам покорена этой девочкой с первого же визита. Вдруг Мария с испугом подумала, что, подружившись с фавориткой короля, Екатерина немедленно наживет себе страшного врага в лице Дианы де Пуатье, потому что Анна д’Этамп с наставницей Генриха ненавидят друг дружку куда больше, чем король Франциск и император Карл! Вот тогда девочке точно не видеть внимания собственного супруга. Хотя, по мнению Марии, оно ей и вовсе не нужно, забеременеть бы, и достаточно.
Женщина тайком вздохнула: Екатерина почему-то влюбилась в этого флегматика по уши! И что она в нем нашла? Ну, рослый, ну, сильный, но ведь точно рыба, вытащенная на берег, вечно где-то в своих мыслях и к тому же не спускает глаз с этой красотки, у которой лицо словно застывшая маска.
Пока наставница размышляла, Екатерина успела покорить фаворитку своей обходительностью, между делом получить от нее ничего не значащий совет и горячо заверить, что… влюблена в собственного мужа!
– Я знаю, мадам, что это звучит несколько смешно, тем более он влюблен в другую, но поделать с собой ничего не могу!
Слегка выпуклые глаза Екатерины смотрели честно, она действительно не лгала, и сейчас в этом была ее сила. Одним таким заявлением герцогиня получила в лице фаворитки свою сторонницу, у них был общий враг – Диана де Пуатье! Поняв это, Мария ужаснулась: ее опасения оправдывались, столь явной дружбой Екатерина наживала себе врага в лице Дианы! И тут же поняла, что недооценила дипломатические способности своей подопечной, потому что Екатерина со вздохом добавила:
– Но я не могу ссориться с мадам де Брезе, чтобы не стать врагом и мужу. Как бы я к ней ни относилась, мне придется делать вид, что мы дружим…
В больших глазах стояли слезы, герцогиня говорила правду, хотя и горькую. Анна ахнула:
– Ах, моя дорогая, король прав, вы еще и прекрасный дипломат! Да, вам придется скрывать свое истинное отношение к мадам де Брезе, оставаясь с ней в хороших отношениях, я сама вынуждена делать так, чтобы не объявлять открытую войну. Ничего, – рука фаворитки сжала руку герцогини, – придет время, и мы с вами вышвырнем прочь эту старуху! Надеюсь, вы знаете, сколько ей лет?!
– Да, конечно, однако Генрих влюблен в нее, и это ни для кого не секрет.
– Ах, дитя мое!
Успокоив герцогиню обещанием расправиться с Дианой де Пуатье в будущем, Анна д’Этамп отпустила Екатерину, та, впрочем, и не стремилась оставаться дольше. Было заметно, что, несмотря на совпадение интересов с гостьей, хозяйку куда больше тянет заняться содержимым ящичка, расправа над Дианой могла и подождать.
Когда они шли обратно, Мария попыталась высказать Екатерине свое восхищение ее ловкостью. Та вздохнула:
– А нужно-то всего лишь говорить правду! Я ненавижу Диану де Пуатье, но вынуждена буду улыбаться ей, чтобы не потерять Генриха совсем.
Бедная девочка, и дался тебе этот Генрих?! – вздохнула Мария Сальвиати, спеша за своей подопечной теперь уже с пустыми руками.
На следующий день от фаворитки явно пахло духами из подарочного ящика, и улыбалась герцогине она куда приятней. Подарок пришелся по вкусу!
– Ах, дорогая, это мыло с запахом фиалок действительно совершенно не сушит кожу. Боюсь только, что слишком быстро использую его, – вздохнула Анна д’Этамп.
Екатерина мило улыбнулась:
– Это поправимо, мадам, сегодня же распоряжусь, чтобы прислали еще. Среди моих знакомых и родственников во Флоренции много искусных аптекарей.
– А им можно доверять?
– Для вас все сварит именно тот, кто делает и мне, если вы боитесь, я попробую первой.
Фаворитка поморщилась:
– Но тогда мы будем пахнуть одинаково…
– Ни за что! Я не осмелюсь пользоваться теми же запахами, что предлагаю вам. Кроме того, у вас собственное очарование, которое изменяет любой запах, превращая его в аромат.
Это была откровенная лесть, но произнесенная так ловко, что возразить нечего. Последнюю фразу услышал и король:
– О каком это очаровании от запахов вы тут беседуете?
– Ваше Величество, – присела в реверансе Екатерина, – я утверждала, что собственное очарование мадам превращает любой запах в изысканный аромат.
– Ну, не говорил ли я вам, что юная мадам – искуснейший дипломат?!
А Екатерина, продолжая улыбаться, заметила злой взгляд, брошенный на нее Дианой де Пуатье. Так… кажется, вторую пару перчаток нужно срочно дарить мадам де Брезе.
В Париже фаворитка короля жила в прекрасном особняке на улице Ласточки…
В судьбе самой мадам д’Этамп как в зеркале отразилась жизнь двора короля Франциска. Когда ему приглянулась Анна де Писсле, он раздумывал недолго. Отказать самому Франциску не могла ни одна женщина, для покорения любой из них у него была не только корона, но и личные достоинства, Франциск слыл потрясающим любовником. Анна с удовольствием приняла его ухаживания, но для короля было важно, чтобы фаворитка имела возможность и право находиться при дворе не только в качестве чьей-нибудь камеристки, а исходя из своего положения. Франциск и здесь долго не раздумывал, он попросту выдал приглянувшуюся ему красотку замуж, лично подобрав ей супруга. Таковым оказался Жан де Бросс, сын опального герцога де Пентьевра, у которого были конфискованы все его имения.
Если Анне де Писсле король подарил супруга, то самому супругу он сделал не менее сто€ящий подарок – вернул все отобранное у его отца, а также отдал герцогства Шеврез и д’Этамп, по названию которого с момента организованного королем замужества звалась и новоявленная герцогиня. Жан де Бросс рассудил трезво, что лучше роль щедро оплачиваемого рогоносца и возвращенные имения, чем нищета и забвение, и на брак согласился. Единственным условием, которое поставил счастливому супругу король: немедленно отбыть в свои новые (или прежние, как понравится) владения, что бедолага Жан и сделал.