Екатерина Медичи. Любовница собственного мужа (Екатерина Медичи. Дела амурные)
Шрифт:
Дольше разговаривать она не стала. Никакой Генрих не защитник, ему только на руку, чтобы ее отправили обратно, муж будет счастлив избавиться от жены, которая ему в тягость!
Примчавшись в свои покои, Екатерина распорядилась отвечать всем, что она больна, и действительно бросилась в постель, ее била лихорадка, даже зубы стучали. Мария перепугалась не на шутку. Немного понаблюдав за подопечной, Сальвиати решительно направилась к шкафу, достала оттуда сначала небольшую стопочку, потом с сомнением оглянулась на Екатерину, которая лежала, свернувшись калачиком и сжав зубами край простыни, чтобы не выть в голос, и заменила маленькую стопку на довольно большой бокал. Щедро плеснув туда из графина янтарной жидкости, Мария, еще мгновение посомневавшись, проделала то же со вторым бокалом и понесла оба к постели:
– Мадам, нам с вами самое время выпить… А ну-ка, берите!
Сначала Екатерина недоуменно смотрела на наставницу, но та настаивала, и герцогиня взяла свой бокал.
– Залпом все сразу! – скомандовала Мария, поднося ко рту свой. – Вот и хорошо, а теперь действительно прячьтесь под одеяло и постарайтесь заснуть, я никого не пущу сюда, будь это сам король!
Екатерина, которую все еще трясло как в лихорадке, робко возразила:
– Не надо… короля… нельзя короля…
– Никого нельзя! – решительно махнула рукой наставница. – Я вам так скажу: все эти французы – гнилье! Сплошное гнилье! Сначала не ходит к жене, а потом кричит, что она не рожает! Сначала доверяет нашему папе, упокой Господь его душу, а потом вопит, что его обманули! И поделом, что обманули, нашел кому доверять! Прости меня Господи, что говорю дурно о почившем, но как не скажешь?!
Они, видно, выпили что-то крепкое, потому что у Марии язык постепенно стал заплетаться, а Екатерину сморил сон.
– Он нас… всех… обману…
Проснулась она ночью и даже не сразу поняла, что произошло. Вспомнив о событиях предыдущего дня, Екатерина едва не залилась слезами, но вовремя взяла себя в руки.
Жизнь не закончена! Пока она жива, пока есть силы, нужно бороться, она Медичи, а это что-то значит! Медичи нельзя просто так отправить в монастырь!
Можно – подсказала память, уже отправляли и надолго. Когда Флоренция восстала, именно маленькую Екатерину Медичи в виде заложницы отправили в монастырь.
Но ведь не монахиней же! К тому же она была маленькой беззащитной девочкой, а теперь взрослая женщина, правда, тоже беззащитная… Мелькнула мысль, что если развестись с Генрихом и уехать в Рим, то можно… выйти замуж за Ипполита! Ипполит всегда говорил, что готов отказаться от кардинальского сана, чтобы жениться на герцогине Флорентийской. Горячая волна счастья от первой мысли мгновенно превратилась в ледяную от второй. Конечно, был готов, и именно чтобы жениться на герцогине Флорентийской! А кто она теперь? Благодаря хитрости папы Климента – никто! И Ипполиту в таком качестве тоже ни к чему.
Почему-то столь горькая мысль не повергла Екатерину в полное уныние, а наоборот, заставила соображать быстро. Когда-то, когда ее собрались перевезти из одного монастыря в другой через зачумленный город, девочка, не зная, куда именно везут, и решив, что приговорили к смерти, собрала свою волю в кулачок и нашла выход! Она оделась и спрятала волосы, как монахиня, чтобы всем своим видом показать, что на казнь везут невинную деву из обители. И по городу ехала, не прячась и не боясь. Возможно, именно это не позволило толпе попросту расправиться с малышкой, едва державшейся в седле.
Почему же сейчас, когда жизни ничего не угрожает, она сдалась? Нет, не сдалась! – решила для себя Екатерина. Нужно только подумать, чем новое положение может грозить и что нужно сделать, чтобы его исправить.
Нелюбимая супруга без приданого, иностранка, презираемая двором, королем и собственным мужем… Что она могла сделать, у кого искать защиту? Муж уже в таковой отказал. Королева? Но той самой немногим лучше – сестра военного противника Франциска, так же не любима всеми. Фаворитка? Едва ли мадам д’Этамп станет ради флорентийки спорить с королем, тем более когда ее противник коннетабль Монморанси оказался столь прав по поводу возможного обмана со стороны папы Климента. Оставался один-единственный человек во Франции, который мог бы ее защитить. Это был сам король!
Но как просить помощи у того, кто сегодня показал, как изменилось его отношение? И все же, сколько ни думала Екатерина, она не находила другого выхода. Если не поможет Франциск, то не поможет никто, разве сам Господь.
Утром она долго приводила себя в порядок, старательно подбирая наряд и делая прическу поскромнее.
– Вы намерены вызвать у двора жалость своим печальным видом? Думаете, пожалеют?
– Нет, я намерена идти к королю!
– Мадам, к какому королю?! Он и видеть вас не захочет!
Мария не стала говорить, что при дворе уже ходят разговоры, будто скоро последует развод герцога и герцогини и Екатерину отправят в какой-нибудь из итальянских монастырей. Новый папа Павел III отказался выполнять обязательства, взятые предыдущим наместником святого Петра, но согласился найти местечко для почти бывшей герцогини Орлеанской. Он согласен на развод, потому что у супруги Генриха нет детей… Поправляя последние складки на платье Екатерины, Мария ворчала:
– Вот о чем вы собираетесь просить? Чтобы вас оставили при дворе в качестве запасной спутницы во время охоты, когда у мадам д’Этамп запретные дни? Не лучше ли уехать в родную Флоренцию и тихо выйти там замуж за кого-нибудь попроще королевского сына, но зато нормального малого с нормальным отношением к жене? Ну кем вы можете быть при дворе?
– Я намерена остаться супругой герцога Орлеанского и снохой короля Франциска! – отрезала Екатерина, гордо вскинув головку.
– И как вы, спрашивается, собираетесь этого добиваться? – уперла руки в бока Мария Сальвиати. – Укорить короля в излишнем доверии к своему дяде Клименту или герцога в презрении к супружеским обязанностям?
На мгновение Екатерина замерла, а потом невесело усмехнулась:
– Слезами, какой уж тут укор!
В первое мгновение, услышав от секретаря, что герцогиня Орлеанская просит ее принять, Франциск поморщился: принимать сноху не хотелось совсем, и без нее хватало неприятностей. Но потом решил разорвать все одним махом и кивнул, чтобы пригласили. Он только что разговаривал с посланником нового папы, получил подтверждение своим намерениям развести сына с Екатериной и отправить ее в монастырь. Жаль, конечно, девочку, но интересы Франции важнее.
Флорентийка на сей раз была в скромном, почти незаметном наряде. Франциск усмехнулся: старается разжалобить или стать незаметной, чтобы не слышать в свой адрес насмешливых слов придворных? Но он был вынужден признать, что и то, и другое разумно, не всякая женщина сумела бы вот так одеться и вообще решиться прийти. Как жаль, что с Катрин придется расстаться, несмотря на явную некрасивость, она могла бы стать истинным украшением его двора!
Франциск нахмурился: ну почему ему так не везет? Сыновья, побывав вместо него в плену, вернулись оттуда совсем не такими, какими их желал видеть отец. Конечно, старший Франциск вполне годился, чтобы со временем заменить его на престоле, но он слаб здоровьем, без конца болеет, видно застудил внутренности именно в казематах Мадрида. А Генрих… о нем как-то и думать не хотелось. Несмотря на все усилия Дианы де Пуатье, герцог Орлеанский остался замкнутым букой. Совсем другое дело – самый младший Карл, отцовский любимец! И почему так часто именно любимые дети рождаются третьими или вообще последними?