Екатерина Медичи
Шрифт:
Поворчав, гугеноты смирились, поскольку, в сущности, были не меньше католиков заинтересованы в налаживании мирной жизни. Это проявилось и в приеме, какой был оказан в Лионе королю и коро-леве-матери. Никаких протестов, напротив, и здесь была устроена процессия, в которой вновь бок о бок прошли дети католиков и протестантов — очередной успех миротворческих усилий Екатерины. Как и всегда, когда в Лионе принимали короля, город украсился триумфальными арками, аллегорическими колоннами и льстивыми приветствиями. Тут и там рядом с королевским гербом красовались «пилюли» рода Медичи. Поскольку все же не обошлось без выходок отдельных ревностных гугенотов, Екатерина, покидая замиренный город, оставила на подмогу маршалу Вьельвилю довольно значительный вооруженный отряд, способный внушить потенциальным мятежникам уважение к законной власти.
Настоящим центром кальвинизма и очагом мятежа стало княжество Оранж, население которого почти в полном составе обратилось в новую веру, так что даже движение по его территории было сопряжено с реальным риском для королевского двора.
Сочтя за благо как можно скорее миновать опасный участок пути, королевский кортеж в конце сентября прибыл в Авиньон, где и удалось перевести дух. Суверенам и их свите был устроен пышный прием папским нунцием, ибо город все еще считался владением римского понтифика. Улицы были расцвечены флагами, дома богато декорированы, традиционные триумфальные арки отмечали путь королевского кортежа. Аллегорические фигуры, символизировавшие Добродетель, Истину и Справедливость, приветствовали короля и королеву-мать. В этом католическом городе они сполна насладились всем, чего не получили в Оранже. В город прибыли, дабы приветствовать французский двор, герцоги Савойский и Лотарингский, а также герцог Феррары. Их присутствие дополнительно придало торжественность собранию капитула королевского ордена Святого Михаила, которое состоялось под председательством Карла IX. Город, и без того потратившийся на подготовку встречи королевского семейства, преподнес ему еще и ценные подарки.
После торжеств, послуживших прелюдией к главному, Екатерина занялась делом. Посадив рядом с собой юного короля, она от его имени начала с папским нунцием переговоры о судьбе протестантов в Авиньоне, начисто лишенных тех прав, которые декларировались ее эдиктом. При этом Карл IX объявил себя защитником реформатов в городе, находившемся под папской юрисдикцией. Нунций обязался амнистировать протестантов, осужденных за веру, но не замешанных в мятеже, и возвратить им отнятое у них имущество. Екатерина добилась также восстановления торговых отношений Авиньона со злополучным Оранжем — торговля смягчает нравы. Со своей стороны она пообещала, что королевская армия защитит авиньонцев от нападений гугенотов Оранжа. Тем самым королева-мать не только продолжила свою миротворческую миссию, но и утвердила права французской короны на Авиньон, лишь формально принадлежавший папе.
Екатерина Медичи
Пророчества Нострадамуса
После трех недель празднеств и переговоров королевский кортеж продолжил путь, прибыв 17 октября в Салон-де-Кро, внешне ничем не примечательный город посреди каменистой местности. Зачем надо было посещать его, тем более с риском для жизни, учитывая, что недавно в тех краях свирепствовала чума? Ответ прост: в этом городе обретался знаменитый Нострадамус, к пророчествам которого Екатерина Медичи при всем своем здравомыслии и прагматизме относилась серьезно. И чумы она не побоялась потому, что в предсказаниях Руджери и Нострадамуса Салон-де-Кро не значился среди мест, которых ей следовало опасаться. Благодаря этим ясновидцам она знала, что предвестником ее кончины будет Сен-Жермен. И еще много других пророчеств всплывало в ее памяти, когда она приближалась к месту обитания Нострадамуса, с которым собиралась побеседовать, ожидая подтверждения или опровержения некоторых особенно волновавших ее предсказаний.
После обычных приветствий члены муниципалитета предложили королю и его матери осмотреть местные достопримечательности, многие из которых восходили еще к древнеримским временам и составляли славу города, однако высокие гости отказались, ибо не за этим сюда прибыли. Карл IX, которого мать убедила в сверхъестественных способностях Нострадамуса, прямо ответил гостеприимным хозяевам, что они завернули в их город только ради возможности повидаться с этим пророком. Те не возражали — ведь и Нострадамус как-никак считался одной из достопримечательностей, составлявших славу их города.
Екатерина с сыном вошли в мрачную обитель колдуна. Это был самый волнующий и вместе с тем восхитительный момент их путешествия. Им предстояло припасть к самим истокам истины. За несколько лет, прошедших после их последней встречи, Нострадамус заметно постарел. Видать, не помогали ему волшебные зелья, сулившие вечную молодость. В ходе продолжительной беседы королева попросила его истолковать (а в глубине души надеялась опровергнуть) прежнее пророчество, принадлежавшее то ли самому Нострадамусу, то ли какому-то другому гадателю — свидетельства на сей счет расходятся. Дело заключалось в следующем: Екатерина смотрела в волшебное зеркало, в котором поочередно возникали образы ее сыновей. При появлении Франциска II зеркало сделало полтора оборота, после чего изображение исчезло. Затем явился лик Карла IX, и зеркало совершило 14 оборотов, а при появлении Генриха Анжуйского — 15. Но дальше, к великому изумлению Екатерины, вместо ожидаемого изображения Франсуа Алансона, ее младшего сына, появилось лицо Генриха Наваррского, и зеркало совершило 21 оборот. Провидец, устроивший гадание, объяснил, что количество оборотов зеркала соответствует числу лет правления.
Относительно Франциска II пророчество в точности исполнилось, но не ошиблось ли зеркало в остальном? Екатерине не хотелось верить, что на смену ее сыновьям на трон Французского королевства взойдет Генрих Наваррский, этот самозванец, и она ждала от Нострадамуса утешительных для нее слов. Однако тот горько разочаровал ее, подтвердив пророчество волшебного зеркала: после пятнадцати лет правления Генриха Анжуйского, который взойдет на престол под именем Генриха III, королем Франции станет Генрих Наваррский. Нострадамус уверял Екатерину в неумолимости рока, но она продолжала упрямиться, требуя дополнительных доказательств. Тогда он предложил прочитать знаки судьбы нателе самого Генриха Наваррского. По распоряжению королевы мальчика привели, и он при виде старика в черной длинной мантии с костлявым птичьим лицом, изрезанным глубокими морщинами, оробел. Когда же Нострадамус, державший в руке трость с серебряным набалдашником, велел ему раздеться, он не на шутку испугался и бросился бежать со всех ног. Он помнил, что следовало за подобными распоряжениями его школьных наставников... Однако Нострадамус не отступился от своего и, придя ночью в спальню принца, прочитал на его теле искомые знаки судьбы, после чего доложил о результатах Екатерине: зеркало не ошибалось, и Генрих Наваррский сменит династию Валуа на королевском престоле Франции.
На сей раз королева поверила и, не пытаясь противиться неизбежному, задумала матримониальную комбинацию, в результате которой на французском троне все же остался бы носитель крови Валуа и Медичи: следует выдать дочь Маргариту замуж за Генриха Наваррского. Пусть хотя бы внук по женской линии когда-нибудь взойдет на трон Французского королевства. Екатерина, одержимая мечтой, забыла, что судьбу нельзя обмануть даже в малом: Маргарита действительно станет женой Генриха Наваррского, однако детей не родит, и Валуа навсегда сойдут с арены истории. Впрочем, мы не знаем, действительно ли занимали все эти мысли Екатерину Медичи и вправду ли были явлены ей упомянутые здесь пророчества. Кому хочется, тот может верить в них, однако королева-мать, сделавшая все возможное ради сохранения трона для своих сыновей, определенно руководствовалась не пророчествами, а более рациональными мотивами. Что же касается бракосочетания Маргариты с Генрихом Наваррским, то на него Екатерина решилась лишь после того, как провалились ее попытки выдать дочь замуж сначала за Дона Карлоса, сына Филиппа II, а затем за Рудольфа, сына императора Максимилиана II.