Екатерина Медичи
Шрифт:
Осада Ла Рошели продолжалась уже восемь месяцев, когда вдруг герцог Анжуйский был избран королем Польши. Жану де Монлюку удалось получить для брата короля Франции большинство голосов польского сейма выборных, в который входило сорок тысяч дворян. Они собрались 5 апреля 1573 года на Каменной равнине, к юго-востоку от Варшавы, где стояли роскошные шатры, чтобы выбрать преемника Сигизмунда-Августа II. Монлюк смог изменить их настроение: все были шокированы, узнав о Варфоломеевской ночи. Он приказал написать и распространить многочисленные уведомления. В одном из них – «Защитном слове Жана де Монлюка» – утверждалось, что в Париже было убито не больше сорока дворян. В другом, приписываемом якобы протестанту Пьеру Шарпантье, излагались доводы, оправдывающие бойню. Самым изящным было «Письмо к Эльвидию», автором которого был Ги дю Фор де Пибрак. Он одобрял законное наказание предводителей гугенотов-мятежников, совершенное
Кандидаты-протестанты – эрцгерцог Прусский Альберт-Фридрих и король Шведский Ян III, могли рассчитывать только на голоса протестантской партии – среди поляков их было меньшинство. Других претендентов – русского царя Ивана IV Грозного и эрцгерцога Альберта Австрийского – просто боялись. Такая ситуация оказалась выгодной для французского кандидата. Император попытался [230] было ему навредить в глазах терпимо настроенных поляков, распространяя по своим государствам высокопарные памфлеты. Среди них был панегирик, сочиненный иезуитом Ингольштадтом, прославлявшим Генриха как истинного героя Варфоломеевской ночи и поздравлявшего его с тем, что он один смог убить десять тысяч человек! Но Карл IX отбил эту коварную атаку, оказав брату весьма существенную помощь: в случае избрания Анжу он предложил выделить деньги, необходимые для строительства флота на Балтийском море и предложил начать переговоры о соглашении между Польшей и султаном – одним из ее самых постоянных врагов. Своеобразная кампания в прессе, обещания и широкие жесты Франции сотворили чудо.
9 мая 1573 года Генрих был избран королем. 11-го об этом было объявлено народу. Он должен был принести торжественную клятву гарантировать свободу религии в своем новом королевстве, где меньшинство протестантов было очень активно. 1 июня Карл IX разрешил своему брату уехать. Он позволил отправить в Польшу четыре тысячи гасконцев из армии герцога. Следствием этого стало прекращение 26 июня осады Ла Рошели, а через некоторое время король Франции издал Булонский эдикт, по которому на всей территории королевства протестантам предоставлялась свобода совести и свобода культа в трех городах – Ла Рошели, Ниме и Монтобане. Сансер получил право на почетную капитуляцию.
Выборы в Польше обошлись дорого – как говорили, в несколько миллионов. Но расходы только начались. Генрих не мог уехать просто так: для воевод надо было подготовить многочисленные подарки. Кроме этого, престиж Франции и нового короля требовал, чтобы польское посольство, которое должно было привезти в Париж торжественную весть, было встречено с наибольшей роскошью.
Когда финансовые проблемы были временно решены, а мир внутри королевства установлен, Екатерина и Карл IX отправились встречать нового короля. 24 июля они присутствовали при его вступлении в Орлеан. Затем Генрих отправился в Мадридский замок, в Булонский лес, где принял [231] послов при французском дворе, прибывших его поприветствовать: но ни император, ни короли Испании и Португалии никого не прислали. Новый король получил поздравительные письма султана Селима II и королевы Елизаветы Английской. Он принял личных посланников Венеции и Рима: папа Григорий XIII прислал к нему нунция Винченте Лаурео, епископа Мондови, который должен был сопровождать его в Польшу, и еще одного эмиссара – Серафико Оливиери, которому было поручено вручить Генриху как знак особого расположения золотую розу, благословленную папой. Государи жаловали свои награды не только Генриху Анжуйскому, но и его матери, с удовлетворением наблюдавшей за успехами своего любимого сына.
Основным событием лета 1573 года стало прибытие торжественного посольства поляков. Они должны были вручить корону избранному королю, принять торжественную клятву в соответствии с конституцией и получить его согласие по некоторым пунктам, в частности, на брак с Анной Ягеллон, сестрой покойного короля, – требование сейма выборных. 2 августа 1573 года Жан де Монлюк, епископ Баланса, прибыл на границу империи для встречи торжественного кортежа, вступившего в Мец 14 августа. Среди десяти послов, самых знатных аристократов, был епископ Познани Адам Конарский, воевода Серадза Альберт Ласки и гетман Николай-Христофор Радзивилл. Их сопровождали двести пятьдесят дворян, представлявших сейм, духовенство, сенат, провинции и протестантские и католические партии. Все они ехали в пятидесяти польских экипажах, в каждый из которых были запряжены семь-восемь лошадей, на которых верхом ехали пажи.
Вступление посольства в Париж 19 августа было великолепным. Первый камергер короля де Вилькье выехал навстречу полякам в Пантен вместе с дворянами королевских покоев, скакавших на маленьких испанских лошадях и турецких конях. У ворот Сен-Мартен дофин,
21 августа посольство было принято королем, королевой-матерью и царствующей королевой. В этот день вельможи были одеты в длинные платья из золотой ткани, подражая величественным сенаторам Древнего Рима. На следующий день роскошная кавалькада послов, разодетых в разноцветные шелка и сверкавших драгоценностями, снова отправилась в Лувр, где их принимал король. Епископ Познани приветствовал Генриха от имени Польских воеводств. Он пригласил его прибыть в Польшу в сентябре вступить во владение своим королевством и защитить его от «Московита, их соседа, извечного врага». 23 августа послы с официальным визитом прибыли к Генриху, королю Наваррскому, и его супруге Маргарите. Она единственная из всех членов королевской фамилии смогла без переводчика ответить на торжественную речь, произнесенную епископом Познанским на латыни. Страдавший от лихорадки Франсуа Алансонский не явился на прием. Затем поляки, за исключением нескольких протестантов, отправились поприветствовать кардиналов Бурбонского и Лотарингского.
Великолепие этих церемоний стало торжеством Екатерины. Елизавете Английской она описала свой восторг, который испытала при встрече с этими знатными вельможами – «чрезвычайно учтивыми и собой воплощающими величие королевства, из которого они прибыли и которое вручили моему сыну. Вы сами можете судить о радости, наполнившей мое сердце». Но радоваться у нее времени нет. Она прежде всего должна разработать условия, на которых ее сын будет царствовать: она начнет с поляками долгие переговоры о конституционных клятвах. Во-вторых, дипломатическими путями она должна получить от немецких князей разрешение для нового короля на свободный проезд в его владения. Наконец, и это самое важное для будущего, она должна потрудиться, чтобы обеспечить права Генриха на французский трон.
И правда – в двадцать два года Карл IX уже стоит на краю могилы: переутомляясь на охоте, яростно всаживает кинжал или рогатину, сражаясь один на один с дикими кабанами, задыхаясь, когда неистово трубит в рог, проводя [233] ночи в оргиях, больной туберкулезом, харкающий кровью, он долго не протянет. Конечно, в сравнении с этим «дикарем», герцог Анжуйский кажется хрупким и нежным. Он не очень здоров: страдает от головных и желудочных болей, под мышкой у него незатягивающаяся рана, и когда крестится, все видят, что она сочится, а на глазу у него фистула туберкулезного происхождения. Сладострастный герцог предпочитает дамскую компанию и ведет многочисленные любовные интриги сначала с прекрасной мадемуазель де Шатонеф, Рене де Рьё, а потом он платонически влюблен в очаровательную Марию Клевскую, супругу принца Конде. Его друзья – мужчины, которых вскоре презрительно назовут «миньонами», являются его полной противоположностью. Все они – бесстрашные молодые красавцы-самцы, лихие волокиты, энергичные офицеры: Луи де Беренже, сеньор де Гуа, приближенные герцога, участвовавшие в осаде Ла Рошели – Франсуа д'О, Анри де Сен-Сюльпис, Жак де Леви, Франсуа де Сен-Люк. Они безгранично преданы своему повелителю. В этом окружении есть и свой старикашка ментор – Луи де Гонзаг, герцог Невэрский, пылкий католик и теоретик, который составит для Генриха программу его правления в Польше. Окруженный этими верными друзьями, в ореоле своих военных побед, Анжу становится надеждой французского трона. Именно таким предстает он в глазах Екатерины, матери, любящей его в ущерб другим детям.
Генрих явно затмил короля и своего брата Алансона. Естественно, их радует его отъезд в далекую Польшу. Гизы, напротив, недовольны, что с Анжу из королевства уезжает большое количество капитанов-католиков. Молодой король, придя в отчаяние от мысли, что приходится оставить то, что было для него наслаждением, открыто проявляет свое огорчение и идет поплакать к своей матери. И она, в самый разгар ее бурных переговоров с польскими послами, начинает жалеть о триумфе, который она готовит для своего любимого сына.
Никто лучше, чем она, не может почувствовать приближение опасности. Она знает, что эта опасность исходит от [234] ее последнего сына – Франсуа Алансонского, недоноска с ненасытным тщеславием, который под влиянием своего фаворита Гиацинта де Ла Моля, сорокалетнего фата, требует для себя титул королевского наместника и надеется, что Генрих останется в своем польском изгнании, а он унаследует французский трон. Королева-мать парирует удар: на Королевском совете в торжественной декларации Карл IX назначает своим преемником, если он умрет, не оставив наследника мужского пола, своего брата, короля Польского, «даже если в этот момент он будет отсутствовать и жить за пределами этого королевства». Герцог Алансонский назван только после него (22 августа 1573 года).