Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Императрица Екатерина II

928. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Март-апрель 1789]

Первое мое представление о ямщиках и мещанах, из армии присланное, было по узнании из опыта, сколь нужно на границах иметь поселян военных, которые их бы защищали вместо того, чтоб требовать себе защиты. Сие тем еще нужнее в нашем Государстве, что обширность пределов не позволяет всюду поспеть с войсками на помощь, что армия национальная необходимо требует умножения милиции, ибо нет здесь такого роду людей, коих бы можно вербовать на случай войны. Умножать же войски на щот рекрутских наборов — Государству вредно, понеже им оно изнуряется, и хлебопашество терпит еще больше, потому что солдат служит безсрочно

и, следовательно, умирает сивильно. Сей пункт стоит уважения.

Армия Вашего Императорского Величества числом велика, но для Государства столь обширного и по соседям — весьма недостаточна. По сим резонам я решился представить об однодворцах вверенных мне губерний, а к тем присовокупить мещан и ямщиков. Первые казаками были уже на штурме Очаковском, где не только что не хуже, сказать, поступали, но и поддержали полк Танбовский, который без них не мог бы устоять.

Теперь донесу на вопросы, которые изволили зделать о ремеслах. Донцы служат, ремеслы отправляют и торгуют, как дома, так и за море. Сверх того мещан в Государстве с лишком триста тысяч, но ежели взять на службу тридцать, останется дома их двести семьдесят. На первый случай вооруженных необходимо послать надлежит на войну, для приобучения, которые после обучат своих товарищей. Можно составить из других и стражу в городе. Сие я разумею в Петербурге и в Москве, в протчих городах ненужно.

В городовом положении сказано о мещанах, но теперь они преобразуются в военный род — честнейший пред их состоянием, в котором, как донцы, ремесленники будут работать, богатея, промышлять торгом, а служба им откроет путь к степеням. Будут из них храбрые люди и генералы, как Федор Петрович Денисов¹.

Вашему Величеству сие основание честь принесет в потомстве. Вы Государству дадите запасное войско и всегда готовых хранителей, которые в мирное время никакого содержания не требуют.

Я не спал всю ночь, и когда получил записку, то голова была так тяжела, что не мог тотчас отвечать.

929. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Март-апрель 1789]

К идее той, что Вы имеете о построении Замка в Осиновой Роще, не изволите ли присовокупить следующее.

Я не вижу ни нужды, ни в Вас большой охоты воевать противу зайцев и ворон. Да и во всей Европе предводить собаками многие уже отменили. Егерское сонмище стоит Вам больше, нежели полк карабинерный. Одна канцелярия с конторою за десять тысяч.

Не угодно ли приятное соединить с полезным. Обратить их в конный лейб-егерский корпус, определя им место в Осиновой Роще¹. Они тут будут содержать гарнизон Замка, в мирное время стрелять медведей, тетеревей и зайцев, а в военное бить шведов. Умножить число лейб-егерей из недостаточных дворян, коих много.

Обер-егермейстер² может быть шеф всех егерей и тогда будет он обер-егермейстер не по собакам. Из них, то есть из лейб-егерей, формируются мастера для обучения стрельбы и будет тут школа для всех в Армии егерей.

Лугов господских в Осиновой Роще было довольно. Вот и сено для лошадей. Ежели изволите апробовать, то я зделаю проект штата.

Дом тогда, что строится на царскосельской дороге, может обращен быть на иное употребление.

930. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Март-апрель 1789]

Я, матушка, стороною услышал, что в Ревеле люди расположены тесно, отчего делается болезнь ипидемическая и много умирает солдат и матрозов. Прикажите разставить до лагерного по деревням просторнее.

931. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Март — апрель 1789]

Ежели,

матушка, позволите, я бы послал весьма проворного курьера за Денисовым, чтоб он сам сюда приехал. Крайне нужно расспросить, как они держат свои передовые посты: обвещательные ли они или твердые? об образе их защиты и как сражаются? Из сего можно много предположить для переду.

932. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Апрель 1789]

Матушка моя родная, Князь Давыдов, Генерал-Майор¹, бывший в Тамбове губернатором, отставлен по ссоре с Романом Ларионовичем², может быть, первый у нас, да из лучших и везде пиротехников. Был он командир в Преображенском полку бомбардирской роты и его ученики делали фейерверк прекрасный, что изволили видеть в Карасу-Базаре³. Он выдумал пули для обыкновенных ружей зажигательные, коих и бабушке сего француза придумать не удастся. Я их пробовал при себе; у меня уже готова записка⁴, чтоб по его желанию дать мне его на употребление. Я уверен, что и брандскугели сильнее он зделает.

933. Екатерина II — Г.А. Потемкину

[Апрель 1789]

Принесли ко мне присланное от тебя, мой друг, — так называнную безделку, которая красоты редкой или луче сказать безподобна, каков ты сам. Ей и тебе дивлюсь. Vous etes Vous meme le sel attique personnifie. [366]

934. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[Апрель 1789]

У Вас достоинства не по платью принимаются; потому я Вас, матушка родная, прошу Денисову позволить быть в Эрмитаже¹.

Р_у_к_о_й _Е_к_а_т_е_р_и_н_ы II: Никак не могу разобрать подчеркнутое слово, о ком просишь под сим. Напиши и явственнее, а естьли пишешь о Денисове, то с радостию соглашаюсь его призвать в Эрмитаж, ибо он повсюду храбростию и умом себе проложил дорогу.

366

Вы же сами — воплощение остроумия (дословно — «аттическая соль» — фр. идиома).

935. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[До 14 апреля 1789]

Долг справедливости требует всеподданнейшего засвидетельствования пред Вашим Императорским Величеством о ревностной и отличной службе состоящих во флоте Черноморском:

бригадира и флота капитана Ушакова, офицера весьма искусного и храброго, которого и приемлю смелость удостоить в Контр-Адмиралы¹.

Полковника и мастера корабельного Афанасьева, весьма много мне способствовавшего во всех производимых по флоту строениях, которого и прошу пожаловать в обер-интенданты с чином бригадирским².

Подполковника и мастера корабельного Катасанова достойного за труды свои награждения чином полковничьим.

936. Г. А. Потемкин — Екатерине II

[До 14 апреля 1789]

Генерал-Порутчик и Кавалер Нащокин ревностною своею службою и неусыпными трудами заслуживает Монаршую милость. Он по склонности и особливой охоте к военным действиям почти по усильной моей прозьбе остался в Херсоне, где нужен был попечительный командир, ради множества препоручений обо всем доставлении в армию оттуда было. То же и формирование полков, тамо остававшихся, рекрутами — от него же зависело. Я бы просил ему Александровского ордена, но он почти пропитания не имеет.