Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Императрица Екатерина II

⁶ Принц Виртембергский, садясь на лошадь, повредил себя, и нет надежды, опричь операции… Я его отпустил. — Брат великой княгини прибыл в Петербург 28.VI. Впечатление императрицы о состоянии принца Карла см. в письме № 1054. В связи с его болезнью между Потемкиным и великокняжеской четой состоялся обмен письмами. Павел Петрович и Мария Федоровна благодарили Светлейшего за заботу о принце. Отношения императрицы с малым двором оставались весьма натянутыми.

1052. Г. А. Потемкин — Екатерине II

12. V.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 15.

Публикуется впервые.

Троица в 1790 г. приходилась на 12 мая.

¹ Бибиков возвратился, слава Богу. —

Барон Розен рапортом от 18.IV.1790 сообщил о прибытии отряда Бибикова к Римскому редуту на Кубани и о больших трудностях личного состава с продовольствием. Были приняты экстренные меры по снабжению корпуса, прошедшего с боями по трудно проходимой местности более 300 верст. Бибиков, успешно преодолевая сопротивление турок и горцев, попытался сходу взять Анапу, но был отбит. Окруженный со всех сторон, корпус прорвался к своим, вывезя раненых, но потеряв часть обоза и много лошадей. По первым сведениям потери составили 516 человек (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 17. Л. 87–88, 96-104). Вскоре Потемкин переслал новый рапорт Розена (помеченный 21.V), согласно которому из 7 609 человек, выступивших в поход, возвратилось 6 503. Из них раненые и больные составляли 1 096 человек (там же. Л. 28–30).

1053. Екатерина II — Г.А. Потемкину

13. V.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 230–231.

Публикация — PC, 1876, ноябрь. С. 413–414.

¹ Как они втрое были сильнее, то хотели наши корабли, окружа, корабль за кораблем пленить. — 2.V.1790 шведский флот (26 линейных кораблей и фрегатов) атаковал на Ревельском рейде эскадру адмирала В.Я. Чичагова (10 линейных кораблей и 1 фрегат). Противник стремился не допустить соединения этой эскадры с Кронштадтской, разбить флот по частям и обеспечить действия своей флотилии в финских шхерах. В сражении шведы потеряли корабль и были вынуждены отступить.

² Теперь Кронштадтский флот пошел на соединение с Ревельским… — См. письмо № 1057 и примеч. 1 к нему.

³ … шведы и турки дерутся в угодность врага нашего скрытного, нового европейского диктатора, который вздумал отымать и даровать провинции, как ему угодно… — Фридрих-Вильгельм II и его дипломаты пытались использовать войну в своих целях и поживиться за счет других.

⁴ … Шведский Король писал к Шпанскому министру… — Испанский посланник в Петербурге маркиз Гальвец вступил (по поручению своего двора, услуги которого были приняты Россией) в переписку с Густавом III, зондируя условия прекращения войны. Шведский король не шел на уступки, уповая на прусскую поддержку. Екатерина умалчивает о неудаче отряда гребной флотилии (под командованием капитана бригадирского ранга Слизова), воспользовавшись которой Густав III потребовал сдать Фридрихсгам. «Почти всю ночь не спали, — отмечает 3.V.1790 Храповицкий. — Граф Безбородко плакал».

1054. Екатерина II — Г.А. Потемкину

14. V.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 69–70.

Публикация — PC, 1876, ноябрь. С. 414–415.

¹ Сие дело несколько похоже на Тотлебеново и Сухотина во время прошедшей войны. — В 1768 г. было решено послать в Грузию русские войска для помощи царям Ираклию II и Соломону I. Отрядом командовал генерал-майор граф Готлиб Курт Генрих фон Тотлебен (1710–1773), который в конце Семилетней войны был уличен в шпионаже в пользу Пруссии. Его спасла перемена на российском престоле. Действия Тотлебена вызвали недовольство местных правителей и открытое неповиновение войск во главе с бригадиром Александром Николаевичем Сухотиным (1726–1805).

² Я писала без гнева, одно мое опасение, что обиды, зделанные Российской Империи, иногда не принимались с тем чувством, которое рвение к достоинству ея в моей душе впечатлело… — Ответ на слова Потемкина в письме № 1051.

³ С другой же стороны дела дошли до крайности, как увидишь из бумаг. — В рескриптах от 10, 13 и 14.V.1790 (с приложениями дипломатической переписки) императрица извещала Потемкина об ультимативных требованиях прусского короля к России и Австрии. Пруссия, поддержанная

Англией, настаивала на заключении мира с Турцией и Швецией на условиях статус-кво, продолжая требовать возвращения Галиции Польше. Король навязывал свое посредничество в мирных переговорах, предлагая собрать конгресс европейских держав. Потемкин был в курсе событий. Еще 2.V австрийский канцлер князь Кауниц извещал его о риске всеобщей войны и трудности противостоять мощной коалиции. Австрийское руководство склонялось к уступкам (за исключением вопроса о Галиции: если и возвращать ее Польше, то пусть возвратят свои доли и Пруссия, и Россия) и соглашалось на участие в мирном конгрессе. Екатерина проявила твердость, заявив, что она предпочитает прямые переговоры с Портой. (Соловьев. С. 206).

⁴ Принц Виртембергский приехал и в жалком состоянии. – 9.VI Гарновский уведомил об операции (паховой грыжи), сделанной принцу Карлу лейб-медиком И.Л. Блоком в присутствии трех других хирургов, среди которых находился Массо, «который почел себе за обиду, что не ему операция досталась». По словам Гарновского Массо был доволен приемом, оказанным ему великокняжеской четой и собирался к отъезду в Яссы в связи с началом новой кампании (PC. 1876. Т. XVI. С. 433). Операция, по мнению врачей, прошла успешно и вскоре принц вернулся в армию. Через год он скончался от тяжелой болезни.

1055. Г. А. Потемкин — Екатерине II

29. V.1790

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 24-26об.

Публикуется впервые.

Датируется по содержанию письма и ответа Екатерины II от 8.VI. 1790. — № 1057.

¹ Вы, матушка… милостивы были обещанием деревень покойному Принцу Ангальту. – 19.IV при атаке шведской позиции при Пардакоске были тяжело ранены генерал-поручик принц Ангальт-Бернбургский и бригадир Байков, которые вскоре умерли. Атака была отбита с большими потерями. В письмах к Потемкину Екатерина умолчала об этой серьезной неудаче. 23.IV Храповицкий записывает: «Плакали о Принце Ангальте. Опасение, чтоб не убили Принца Нассау; присяга Совета о хранении тайны по Прусским делам. При первом разрыве вступят войска наши в Польшу и примкнут к Галиции, следовательно, и к войскам Австрийским». Через несколько дней неудача постигла шведов. Нумсен перешел Кюмень, атаковал самого короля, захватив 17 пушек и до 200 пленных. Денисов преследовал противника и захватил его обоз.

² Граф Ангальт… — Директор Сухопутного кадетского корпуса, которого императрица отказалась направить в действующую против шведов армию из-за его непомерных требований (см. письмо № 866). Намек Потемкина на «пакостные склонности» графа понятен.

³ Пален Петр Алексеевич, фон дер (1745–1826) — из лифляндских дворян, барон, генерал-майор, заслуживший Георгия 4-ой степени в первую турецкую войну. Командовал одной из 6 колонн при штурме Очакова, награжден Георгием 3-ей степени. Исполняя просьбу государыни усилить армию в Финляндии опытными генералами, Потемкин командировал Палена на север. Пален успешно действовал в кампании 1790 г., после заключения мира со шведами выполнял важные дипломатические поручения (послан к Густаву III представлять интересы России). При Павле I подвергся недолгой опале, был возведен в графское достоинство, имел чин полного генерала и был назначен генерал-губернатором в Петербурге. Сыграл решающую роль в устранении Павла I и возведении на престол его сына. Вскоре после переворота Александр I удалил Палена из столицы. Граф жил в своем имении в Прибалтике. Два его сына стали видными генералами и доблестно сражались в 1812 г. против Наполеона. Вспоминая время Екатерины Великой, Пален отзывался о Потемкине, как о «безусловно гениальном человеке».

⁴ … я предложил, чтобы… во время войны до Фельдмаршала мундиры бы носили из сукна солдатского! Вы похвалили, и я сегодня, одевшись так, всем офицерам приказал то же зделать… Похвалите меня за это в письме, а я покажу, то и генералы все оденутся. — Современники любили вспоминать о мундире Потемкина, украшенном алмазами, в котором он появился на знаменитом празднике в Таврическом дворце. Никто не вспомнил о мундире из солдатского сукна. Это могло бы считаться одной из причуд Светлейшего. Между тем, такая простая мера уменьшила издержки на «построение» офицерских мундиров и спасла многим офицерам жизнь: противник в бою старался выбить прежде всего командный состав, заметно выделявшийся среди нижних чинов своим обмундированием.