Екатерина. Цена слова
Шрифт:
— А где Сергей?
— В морге, — на автомате рапортует Рома и, спохватившись, интересуется, — А кто вы?
В каком морге?! Что за идиотские шутки? В их компании дефицитом мозгов только Денис страдает.
— Кто вы? — продолжает допытываться Рома.
— Катя.
— Катя! — заторможенность мгновенно слетает с парня, что отражается и на громкости, и на эмоциональной окраске голоса. В общем, трубку я отодвигаю подальше от уха.
— Блин, Дэн тебе что, не звонил? — частит Рома, и я чуть дальше отвожу руку с телефоном.
— Нет, никто мне не звонил.
— Вот дает! Просил же его!
Рому в режиме «трещотки» мне слушать не интересно. Перебиваю парня на полуслове:
— Что случилось?
— Авария случилась. Леха был за рулем. Сейчас он в реанимации, а Серега погиб на месте…
После этих слов, я выпадаю из реальности на некоторое время. Когда прихожу в себя, слышу настойчивый вопрос:
— Ну, так как, сможешь?
— Прости, повтори еще раз.
— Я говорю, Денис в прострации, а я разрываюсь между больницей, родителями Лехи и организацией похорон. На Маргариту Александровну меня уже не хватает. Да и не знаю я как ее успокаивать. Прошу, приезжай, посиди с ней.
— Я… да, я через час буду. А когда похороны?
— Завтра… Опа! Все, я побежал. Тут врач вышел.
Шум в ушах усиливается, перерастая в звон осыпающихся зеркальных осколков. Даже перед глазами мелькают белые и серебристые точки. Моргаю. Неприятная картинка исчезает. Слез нет — последнее время я только и делала, что рыдала. У меня не было сомнений в последствиях романа со Стасом. Просто не думала, что будет… так. А сейчас… во-первых, нужно сообщить Василию Алексеевичу о еще одной незапланированной поездке на кладбище. Во-вторых, вызвать такси. И, в-третьих, по дороге к Сережиной маме попробовать дозвониться до Лили и стребовать с нее материал для перевода. Чем больше, тем лучше.
15 мая 2008 года
Где она, тонкая грань, между интуицией и шизофренией? Как определить действительно ли что-то затевается за моей спиной, или я дожилась до психопатологии? Если сейчас придет Саша и, бросив на меня косой взгляд, побежит в подсобку шушукаться с Женей и Леной, это воспринимать как проявление дружбы в коллективе или как подтверждение готовящемуся против меня заговору? И что стало причиной столь внезапной перемены в поведении напарниц?
Декабрьское обновление персонала я перенесла нормально. Саша характером напоминает мне серьезную Ольгу, Женя повадками — деятельную Наташку, а Лена… нет, на Велу она не похожа, но все равно милая девочка. Конечно, в их компании я свои двадцать пять ощущаю как тридцать, и это неприятно, но на моем отношении к коллегам никак не сказывается. Я по-прежнему мила и вежлива со всеми.
На этом этапе размышлений открывается дверь в магазин. А вот и Саша!
— Здравствуй! — выпаливает она и смущенно глядит в мою сторону. Приветственная улыбка у нее получается так себе. Я тут же демонстрирую, как правильно нужно проводить весь этот ритуал.
— Привет, Саш! — восклицаю радушно, демонстрируя идеальный прикус вплоть до коренных зубов. — Как добралась? В пробке стоять не пришлось?
— Эм… — напарница теряется под таким напором, и отвечает невнятно, — хорошо, спасибо!
Жертва моего дружелюбия спасается бегством и прячется
— Жесть! — бросаю в сердцах и швыряю на стол ручку.
Перед окончанием рабочего дня я решила навести порядок на полках в самой дальней секции, поэтому пропустила момент, когда в магазин приехал Василий Алексеевич. Он свое поведение не афишировал, ходил тихо и помалкивал. Поэтому зычный бас директора, раздавшийся сзади, заставляет меня подпрыгнуть:
— Катя, давай я тебя подвезу до дома. Нам сегодня по пути.
— Спасибо, — отвечаю, не оборачиваясь. Не стоит светить перекошенное от испуга лицо. — Вы подождете, пока я закончу?
— Саша все доделает. Иди одевайся.
Я буквально срываюсь с места. В бизнесе, как известно, законом является не только желание клиента, но и начальства.
Василий Алексеевич едет как-то уж очень медленно и выглядит таким задумчивым, что мне становится немного не по себе.
— Мне написать заявление по собственному желанию? — бросаю пробный шар.
Мужчина вздрагивает от неожиданности. Да, месть сладка!
— Кто тебе сказал?
Угадала. Жаль.
— Никто. Девочки последнюю неделю ведут себя странно.
— Ох, уж эти девочки! — раздраженно бормочет шеф, и у меня закрадывается подозрение, что это восклицание относится не конкретно к его подчиненным, а к женским коллективам вообще.
— Ну, так что? Писать?
— Это уж ты сама решишь: останешься у меня, или мой друг тебя сманит.
Я… удивлена? Обескуражена? В смятении? Нет! Я в полном шоке и совершенно не въезжаю в то, что он сейчас сказал.
— Простите, я немного не улавливаю логики ваших мыслей. — На самом-то деле я ее абсолютно не вижу, но до тех пор, пока Василий Алексеевич является моим начальником, расстраивать его мне не положено по статусу.
— Понимаешь, тут такая ситуация сложилась…
Понимаю, вместо вразумительного объяснения я сейчас услышу какую-нибудь сказку. Знать бы, кто ему наплел, будто я за его спиной договариваюсь с его же другом о смене места работы!
— Родственница одних моих хороших знакомых поступает в этом году в ВУЗ. Она не местная и просто спит и видит, как вырваться из-под опеки родителей. Сама понимаешь, пока тебя спонсируют мама с папой, ни о какой самостоятельности речи быть не может. Ну, знакомые и предложили мне трудоустроить девчонку. Ты же знаешь, в магазине больше четырех человек мне не нужно, а у моего друга одна из сотрудниц как раз собирается в декретный отпуск. И по срокам все так чудесно получается!
— А почему бы не устроить родственницу ваших знакомых к вашему другу?
— Это у меня магазин книжный, а он антиквариатом торгует. Там и клиентура другая, и уровень. В общем, ему нужен проверенный человек с опытом работы, который мог бы служить и лицом в его деле.
— Понятно.
— Ты не переживай. Никто тебя не уволит, если не понравится новый вариант. Я сам еще эту гипотетическую работницу в глаза не видел.
— Думаете, можно будет отказаться?
— Нет, отказаться точно не получиться, но если что, ее посмотрит Геннадий.