Екатерининский парк
Шрифт:
– А приходите ко мне завтра, часиков в двенадцать.
– Завтра?
– Ну да! Или, если хотите, позвоните мне, договоримся на другое время. Я вам сейчас телефончик напишу. Тимоша, иди-ка, дружок, погуляй.
Вениамин Аркадьевич опустил собачонку на землю. Разбуженный Тимоша таращился по сторонам и совершенно не собирался никуда идти гулять. Он улегся на траву и, щурясь от яркого солнечного света, вновь погрузился в дремоту.
– Да вы так продиктуйте, я запомню.
– Как скажете… – Вениамин Аркадьевич запнулся и смущенно посмотрел на свою собеседницу.
– Что такое?
– Забыл! – воскликнул Вениамин Аркадьевич. – Номер свой забыл!
Екатерина Андреевна снисходительно улыбнулась.
– Ничего страшного, в нашем возрасте такое случается.
– Нет, нет! – Ларионов полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда визитную карточку, с облегчением выдохнул. – Ну, слава Богу! Вот, прошу вас!
– Благодарю.
Екатерина Андреевна взяла карточку и, скользнув по ней взглядом, спрятала в карман своего спортивного костюма.
Гостиная была обставлена со вкусом, в английском стиле. В центре – большой овальный обеденный стол, окруженный массивными стульями, на одном из которых восседал аккуратно причесанный Чайкин.
Екатерина Андреевна поставила на стол тарелку с овсянкой.
– Теть Кать! Опять этот корм! – взмолился Чайкин.
– Англичане едят овсянку каждый день. И до старости не знают проблем с желудком.
– А еще они едят яичницу с беконом и жареные сосиски… Ты обещала оладушки.
– Оладушки не заслужил, – отрезала Екатерина Андреевна. – Нечего было издеваться над человеком.
– Над кем?
– Над тем пожилым господином из парка – Вениамином Аркадьевичем… И, кстати, кто научил тебя так откровенно врать?
– В смысле – врать?
– Ведь не было никакого вызова. Думаешь, я не помню, какой у тебя звонок на телефоне? Это же был будильник. Или, как его… таймер! Э-эх, придумали отмазку, чтобы сбежать, а?
Чайкин принялся усердно жевать овсянку. Через некоторое время он не выдержал и спросил:
– Как ты догадалась?
– Старый трюк. Его обожал Юрий Владимирович… Мы так иногда сбегали с совещаний.
– Какой Юрий Владимирович? Андропов?
– Неважно. Ешь, давай!
Накормив внучатого племянника, Екатерина Андреевна вышла проводить его в прихожую.
– Я вот думаю, может, мне вернуться в институт? Надоело дома сидеть.
– Ты что, тёть Кать! Ты же на пенсии.
– На пенсии люди тоже работают.
Она сняла трубку висевшего на стене телефона.
– Ты серьёзно? – встревожился Чайкин. – Тёть Кать, не звони, не надо. Дался тебе этот твой институт.
– Да я не в институт.
– А кому?
– Вениамину Аркадьевичу. Он дал мне свой номер.
– Тёть Кать, я, конечно, всё понимаю. Тебе скучно, хочется общения. Но не с этим же чокнутым!
– А если я сумею раскрыть тайну появления его жены-покойницы?
– Да нет никакой жены!
– Жены нет, – согласилась Екатерина Андреевна. – Но есть кто-то, кто выдаёт себя за неё.
– С какой целью?
– Это-то я и хочу выяснить. Кстати, ты знаешь, как она погибла?
– Н-ну… нет.
– Вот видишь! Ты даже не поинтересовался! Опер!
– Так ведь…
– Она утонула как раз в том самом пруду, в парке. При очень странных обстоятельствах. И теперь Вениамин Аркадьевич каждый раз, гуляя в парке, проходит мимо места её гибели. И пытается понять, что могло произойти. Потому что наша доблестная милиция…
– Полиция, тёть Кать!
– Неважно! …закрыла дело с формулировкой «несчастный случай».
– Ну, может, там и вправду несчастный…
– Может, и да. А может, и нет. Меня смущает этот внезапно появившийся призрак…
На лестничной клетке царил полумрак, свет плохо проникал сквозь запылённые окна. Немного пахло сыростью, табаком и жареной картошкой. В общем, самый обыкновенный подъезд старого московского дома.
Екатерина Андреевна, одетая в темно-синий костюм и кокетливый белый берет, вышла из скрипучего лифта и, найдя нужную квартиру, нажала на кнопку звонка. Дверь открыла миловидная женщина, неопределённого возраста, хотя, скорее, всё же довольно молодая. Некрасивая, без намёка на макияж, с кое-как прибранными волосами, она молча уставилась на посетительницу бесцветными глазами.
– Здравствуйте! – вспыхнув лучезарной улыбкой, сказала Екатерина Андреевна. – Я к Вениамину Аркадьевичу.
– Он занят, – ответила женщина, даже не поздоровавшись в ответ.
– Ничего не желаю знать! – донёсся из глубины квартиры срывающийся голос Вениамина Аркадьевича. – И потрудитесь больше не приходить сюда!
Екатерина Андреевна вопросительно посмотрела на женщину и, поняв, что от неё разъяснений ждать бесполезно, решительно шагнула в квартиру.
– Мы договорились, – мягко произнесла она в ответ на робкие попытки женщины остановить её.
В просторной гостиной, похожей на все профессорские квартиры, со старой добротной мебелью, картинами на стенах, великолепным кофейным сервизом и хрустальными бокалами в инкрустированной горке, бесконечными безделушками, расставленными во всех мыслимых и немыслимых местах, за большим круглым столом восседала здоровенная тётка. По полу кружил Тимоша, то и дело подходил к тётке и обнюхивал её.
– Я не собираюсь никуда переезжать! – категорически возражал стоявший в центре комнаты Вениамин Аркадьевич.