Экипаж Большого Друга
Шрифт:
— Есть идея, нужен «одобрямс».
— Излагай, — Мирон резко отпустил «щупальца» тренажёра, и они с шипением втянулись в стену.
— Сол наконец проанализировал конфигурацию поля, составляющего основу пирамид кристов, и считает, что оно может быть модифицировано по образцу его полей. Тогда кристы смогут получить доступ на верфь.
Мы переглянулись, лицо нашего учёного мужа озарилось улыбкой впервые за последние дни:
— Одобряю! А как сами кристы отнесутся к такому предложению?
Мне
— А куда они денутся? Их цивилизации порча мешает даже больше, чем нам. Они давно ищут пути да подходы. А тут реальный шанс. Нет, не откажутся. Чарли составляй петицию и не давай им много времени на размышления, намекни, мол, у нас ресурс этого самого времени совсем маленький.
— Понял. Как ответят, доложу.
Димка нахмурился:
— Я смотрю, капитан, ты совсем политиком становишься. Растёшь, так держать.
Я не понял:
— О чём ты? Что я не так сделал?
— В том-то и дело, что всё так. Но не узнаю я тебя.
— Ну, знаешь, ты тоже здорово изменился. И не скажу, что в лучшую сторону, — непростительная с моей стороны откровенность.
— Брэк! — Мирон махнул полотенцем, которым только что утёр пот. — Давайте, вы после выясните, кто из вас более прав.
Димка махнул рукой и резко вышел из зала. Была бы тут нормальная дверь, наверно, хлопнул бы.
Мирон неловко потоптался и тоже покинул зал. Я с досады саданул ногой по стене, стало легче, нога, правда, отнялась, пришлось сесть. Чарли попытался успокоить:
— Не переживай, у всех нервы на взводе. Сам понимаешь.
— Чарльз…
— Всё, молчу. Нет меня. Кристам позвонил, они обещали ответить до вечера.
Ничего не ответив, я направился в душ, гениальное изобретение, способное не только тело приводить в порядок.
Потянулись часы ожидания. Обед, чтение исторических хроник, посещение медбокса, я не знал, куда себя деть. Хорошо Мирону, у него всегда есть занятие — его место в рубке редко пустовало, а любимая консоль оставалась выключенной.
Наконец прозвучало долгожданное:
— Они согласились, — без всякого вступления заявил Чарли. — Просят инфу и ждут Соломона в качестве донора.
— Тогда я пошёл, — Сол не выказал эмоций. — Думаю, процесс модификации займёт у кристов несколько суток. Я на связи, буду вас информировать.
Вот и хорошо. Теперь следовало начинать готовить экспедицию. Мы обсуждали состав, экипировку и прочее до самой ночи. На следующий день при посредничестве великого Сола договорились, что шааяне выделят нам один из своих кораблей вместе с командой. На нём пойдем я и Димка, тут уж не до психологической совместимости.
Полдня Чарли «русифицировал» оборудование шааян, и целый день ушел на освоение управления «патиссоном». Настоящими пилотами мы, конечно, не стали, но рулить научились сносно, благо, управление аппаратом оказалось достаточно простым. И, что совершенно точно, память и реакция у нас обоих стали лучше. Уж не знаю, каковы тут количественные показатели, но по личным ощущениям я стал быстрее в несколько раз. С одной стороны новость не могла не радовать, с другой вызывала смутные опасения, просто на уровне «боюсь, сам не знаю, чего».
В отличие от Соломона кристы трансформировали корабли без видимых эффектов. «Наш человек в Гаване» докладывал, что процесс идёт нормально и близок к завершению.
С утра третьего дня ожидания Иван в первый раз пришел в сознание надолго. До сих пор лишь Алёна успевала поговорить с ним, после чего Чарли запускал «кашпировского» и погружал полковника в сон. В этот же раз мы всей ватагой ввалились в медбокс, дабы засвидетельствовать своё почтение. Иван выглядел совсем молодцом и, сидя на койке, уплетал за обе щеки крабовый салат. Физиономия, слегка украшенная майонезом светилась радостью существования и любопытством. Хвост на затылке выглядел, словно реклама парикмахерской.
Мы принялись наперебой делиться новостями и интересоваться здоровьем, пока Димка не спросил:
— Что же там у вас произошло?
Ваня помрачнел:
— А вот не помню почти ничего. В памяти осталось, как эта страхолюдина прёт на нас. Мы по ней из главного калибра, потом удар, не видел, почувствовал, как закрылся шлем. И потом ещё удар, и всё. Это произошло после сброса «Тунгуса». Чем он нас приложил?
— Следствие показало — гамма лазером, — вполне серьёзно ответил за всех Мирон. — А вы-то зачем в них палить начали?
Иван поежился, вспоминая. Поморщился, сказал:
— У капитана нервы не выдержали. Та хреновина, разлапистая такая, в лобовую шла, такое чувство. Кто угодно задёргается. Тем более, в том карнавале, что вокруг творился. Такие дела. Так говорите, ретировались наши помощнички? Скатертью дорога, без них мне лично как-то спокойнее. С одними кристами договориться будет проще. Когда в поход?
— Завтра, — ответил я, улыбаясь. Чертовски приятно видеть Ивана живым и здоровым. — У нас всё готово, ждем кристов, они должны до завтра созреть.
Иван продемонстрировал фирменную улыбку:
— Эх! Мне бы с вами, да Чарли не пускает. Говорит, кости ещё не срослись до конца. А вообще, хорошую штуковину Соломон нам подарил… Нам бы такую в Афгане.
Алёна переспросила:
— Где?
В ответ Иван закрыл глаза, с лица медленно сошла краска.
— Не по себе мне. Голова закружилась и мысли странные, — почти шепотом произнес полковник.
— Рекомендую поспать. А вас, уважаемые посетители, попрошу покинуть палату, — скомандовал неумолимый доктор.