Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова)
Шрифт:
— Н-да, — сказал он. — Вроде получается…
Тридцать пять… Тридцать… И вдруг стрелка, задрожав, остановилась на двадцати семи.
Привалов нетерпеливо постучал ногтем по стеклу манометра. Стрелка будто уперлась в невидимую преграду.
— Коля, прибавьте пять десятых, — негромко сказал он.
Николай слегка повернул рукоятку напряженности поля. Зеленый зигзаг на экране осциллографа, вырос. Стрелка манометра не шевельнулась.
— Какой-то порог, — сказал Привалов. — Еще пять десятых!
— Борис Иванович! — позвал вдруг электрик. — Гляньте-ка сюда.
В окошке счетчика расхода электроэнергии цифры бежали быстрее обычного. Сотых нельзя было рассмотреть вовсе — они сливались.
Привалов взглянул на амперметр: стрелка стояла почти на нуле, как будто установку выключили. Но колесики счетчика вращались все быстрее. Было похоже, что электрическая энергия сети исчезала в бездонной пропасти.
Подошел Колтухов.
— Как в прорву! — сказал он. — В чем дело?
Телефонный звонок прервал его. Он снял трубку.
— Да, Колтухов… Нет, ничего нового не подключали… Что? Да, придется. Позвоню через пять минут. — Он положил трубку и повернулся к Привалову. — На подстанции беспокоятся. В районе падает напряжение. Они подключили резерв, но защита не срабатывает. Чудовищная, непонятная утечка энергии. Остановим?
Зигзаг на осциллографе рос в высоту, хотя режим не менялся.
— Нет! — Привалов не сводил глаз с зигзага. — Дайте еще одну сотую!
Зеленый зигзаг подскочил до рамки. В счетчике будто сирена взвыла, цифры слились в серые полосы. Со звоном вылетело стекло, брызнули дождем зубчатки счетчика, — электрик еле успел прикрыть рукой глаза.
Экран телевизора залило ярким светом. Юра невольно отскочил назад.
Привалов бросился к главному пускателю, чтобы выключить установку вручную. Но не успел. За стеной коротко и басовито грохнуло, штукатурка посыпалась на головы, пол вздрогнул. Привалов рванул пускатель и, размазывая рукавом по лицу известковую пыль, огляделся. Все были целы и, кажется, даже не успели испугаться — так быстро все произошло.
— Включите телевизор, — хрипло сказал Привалов. — Только телевизор.
Матово засветился экран, расчерченный, строчными полосками. Изображения не было. Юра повертел ручки и сказал тихо:
— Видно, передатчик того. И, наверное, в той комнате все — того.
— Закроите контейнер, — велел Колтухов.
Электрик нажал кнопку, но лампочка продолжала гореть рубиновым огнем.
— Не закрывается, — сказал электрик. — С электромагнитом неладно…
— Дрянь дело, — проговорил Колтухов. — Ну, товарищи, попрошу всех выйти.
Коридор гудел встревоженными голосами. С лестницы торопливо спускался директор.
— Что случилось? — спросил он.
Колтухов и Привалов, отведя его в сторону, коротко рассказали о происшедшем.
— В помещении открытый контейнер, — добавил Колтухов. — При взрыве ампула могла вылететь и разбиться. Стены толстые, но — все-таки тысяча пятьсот миллиграммов радиоактивного вещества…
— Опечатайте лабораторию, — распорядился директор. — И вызовите аварийную команду.
Механические последствия взрыва были сравнительно невелики. Обуглилась часть пола, осыпалась штукатурка, рухнула аппаратура. Но, как и предполагал Колтухов, медный патрончик с ампулой вылетел из свинцового контейнера, расплющился о стену, и радиоактивное вещество распылилось. Этой комнатой, а также двумя смежными и еще тремя на втором этаже, расположенными над местом взрыва, нельзя было пользоваться до полного обезвреживания.
Вся лаборатория Привалова временно вышла из строя.
Вот почему Валерка Горбачевский, прибывший с опозданием на одиннадцать минут из внеочередного отпуска, не успел и глазом моргнуть, как угодил в отпуск очередной.
Впрочем, он все еще подозревал, что инженер Костюков разыгрывает его. Он решил все же подняться наверх и занес было ногу на ступеньку, как вдруг увидел Привалова.
Борис Иванович с чемоданчиком и плащом, перекинутым через руку, спускался с лестницы. Он протянул Валерке руку и почему-то сказал:
— До свиданья.
Затем он попрощался с Юрой и вышел из вестибюля.
— Юрий Тимофеевич! — взмолился Валерка. — Да что произошло, в конце концов?
— Борис Иванович улетает в Москву, — сказал Юра.
— Зачем?
Этого Юра тоже не знал. Он знал только, что Привалов и Колтухов, которые в защитных костюмах входили после взрыва в помещение установки, обнаружили там нечто такое, что потребовало срочного вылета в Москву. И еще он знал, что в Москву был отправлен тяжелый ящик, окованный стальными полосами.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пятеро, не считая собаки, отплывают на яхте навстречу новым приключениям
Я вышел из этой гавани, хорошо снабженный всякого рода припасами…
Было около пяти часов утра. Город, полукольцом охвативший бухту, еще спал. Дымка стлалась над серой водой, над гаванью, над черными силуэтами барж на рейде, но на востоке уже разгорался, алый с золотом, костер нового дня.
Николай и Юра с чемоданчиками в руках, сопровождаемые Рексом, подошли к воротам яхт-клуба. Их уже поджидал Валерик Горбачевский, оснащенный патефоном и спиннингом.
— Ит из э гуд уэзер ту-дэй [38] , — старательно выговорил он заранее подготовленную фразу.
Юра усмехнулся. Накануне он ругал Валерку за тройку по английскому языку.
Молодые люди зашагали по бону яхт-клуба. Рекс побежал за ними. На дальнем конце бона, прислонившись спиной к опрокинутой шлюпке, сидел боцман Мехти. Его крупное, обожженное солнцем лицо казалось отлитым из старой темной меди. Седой венчик окружал крутую коричневую лысину. В неизменной полосатой тельняшке, с серьгой в ухе, с замысловатой татуировкой на руках, с ножом, зажатым в кулаке, — боцман Мехти будто сошел на палубу яхт-клуба прямо со страниц Стивенсона.
38
сегодня хорошая погода (англ.)