Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова)
Шрифт:
Глухой рокот прошел по толпе. Один из факиров, осклабившись, протянул Федору нож. Федор оттолкнул его руку, и клинок со звоном упал на каменные плиты.
«Эх, если бы мой нож, что у старика спрятан! — тоскливо подумал Федор. — Да уж, видно, не судьба… Читай молитвы, флота поручик…»
Бестелесный крикнул что-то, чего Федор не понял, и толпа ответила ему яростным ревом. В первых рядах потрясали кулаками. Дай волю — прыгнут на него, Федора, вмиг растерзают…
— Снимите покрывало, — приказал брахман.
Теперь все увидели обнаженный человеческий труп, лежавший у бронзовых ног богини.
С треском вырвались молнии из пальцев Кали, и…
Вопль ужаса раздался в храме, и гулкое эхо многократно повторило его. Мертвец ожил. Он бился и трепетал у ног грозной богини.
— Смотрите, люди! — закричал Бестелесный. — Богиня не принимает смерти моего лучшего ученика. Он — между жизнью и смертью, время перевоплощения для него еще не настало! Но за возврат его к жизни Кали требует жертвы!
К бассейну подошли один за другим двенадцать рабов. Каждый из них нес на плече кувшин, каждый вылил в воду что-то густое, темное, пахучее.
— Мы принесли тебе в жертву драгоценное масло, — обратился к богине Бестелесный. — Примешь ли эту мирную жертву?
Послышалось глухое клокотание. Вода в бассейне закипела. Масло собралось в темный ком и вдруг длинной струей метнулось сквозь воду к противоположной стенке бассейна, вскинулось вверх фонтаном. Какое-то мгновенье столб масла стоял неподвижно — и вдруг распался, обрызгав толпу душистыми каплями.
— Богине не угодна мирная жертва! — воскликнул Махатма Ананга. — Она благословила ею вас! Ей нужна человеческая жертва! Те из вас, кто принес себя в жертву под колесницей Джаггернаута, и те, кто был избран священными молниями, — все они получили счастливое перевоплощение. Их смерть была для них радостью! А для этого чужеземца смерть страшна, ибо он, далекий от наших богов, получит низшее перевоплощение. Душа его перейдет в тело морского червя, не видящего света, точащего скалы у берегов!
Вода в бассейне забурлила, над ней полыхнуло яркое пламя.
— Смотрите, богиня согласна, вода стала огнем! — закричал Бестелесный. — Пусть чужеземец умрет без пролития крови, как велит закон. Но священный шнур не коснется его шеи, Кали сама даст ему смерть! Уложите его у ног богини, рядом с моим учеником. Пусть все увидят, как богиня, взяв жизнь у одного, даст ее другому!
Федор с тоской оглядел зал. Враждебные, оскаленные лица. Все кончено, Федор Матвеев. Вот уже приближаются факиры… Сейчас схватят…
— Оэй, Федор!
Еще не дошел до сознания смысл этого окрика, но вдруг все существо Федора наполнилось грозным весельем.
Жадным взглядом впился в полутьму задних рядов…
Что-то со свистом пролетело над головами толпы и упало к ногам Федора. Мигом Федор подхватил за рукоятку свой нож и, с наслаждением чувствуя сопротивление разрываемых тканей, вонзил его в грудь Бестелесного.
Кровь окрасила белые одежды Махатма Ананга. Он захрипел, захлебываясь, и упал бы, если б Федор вырвал нож из раны. Но Федор не выпустил рукоятку, пораженный неожиданной мыслью: как упадет Бестелесный? Ведь у него одна опора — подошвы ног… Упадет — провалится сквозь землю, а это — чудо, которое все испортит…
Он не слышал криков, не видел, что творится за его спиной… Только чувствовал, как тяжелеет Махатма Ананга, валится набок…
Смерть вернула Бестелесному обычные свойства, и хоть твердо держал Федор руку, проницающий нож скользнул сквозь тело, и, потеряв опору, труп Махатма Ананга с глухим стуком упал на каменные плиты.
Жуткая мгновенная тишина. И сразу — крики ярости и страха…
Расталкивая людей, к пьедесталу прорывались сикхи, на ходу вытаскивая из-под одежды кинжалы и длинные пистолеты…
К Федору подбежал Рам Дас, схватил за руку:
— Беги туда! Скорей!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На стрежне реки. — Федор предает земле тело Джогиндара Сингха. — «Крокодил — зверь водный». — Море! куда плыть? — Шторм. — «Сберечь ее, сберечь…» — Звезда над водой.
Без компаса и без руля
Нас мчало тайными путями,
Покуда корпус корабля
Не встал, сверкая парусами.
Федор выпустил румпель из рук: все одно, ни зги не видать. Вокруг черным-черно. Да еще дождь льет не переставая. Воистину, разверзлись хляби небесные…
Могучий поток нес бот, как щепку. Громыхнуло в небе, будто с треском разорвали парус. Изломанно сверкнула молния. В ее мгновенном свете Федор увидел огромную вздувшуюся реку, деревья, вывороченные с корнем, плотную стену дождя.
«Стрежнем несет, быстриной, — подумал он. — Авось до света дотянем. Быстрина все обходит…»
Но, как ни успокаивал себя, было страшновато. При таком разгоне налететь на порог или камень — бот разобьет в прах, костей не соберешь. Ладно еще, что вода сильно поднялась, затопила, должно быть, камни и мели…
Он сидел на корме, стараясь укрыть своим телом Бхарати от дождя. Девушка прижалась головой к его коленям. Ее била дрожь. Федор гладил ее мокрые волосы. Слова не шли. Да и какими словами утешишь?..
Старый плотник Джогиндар Сингх лежал на палубе. Смутно белела его одежда. Сильные руки вытянуты вдоль тела — никогда уж они не возьмутся за топор…
…Тогда, в храме, сикхи пробили себе дорогу сквозь ужаснувшуюся толпу, схватили и взяли под стражу раджей и брахманов. Но Лал Чандра не удалось найти: потайными ходами бежал хитрый брахман. Какие-то вооруженные люди стали окружать храм: видно, брахманы и махараджи держали их неподалеку, на случай неудачи. Во дворе храма, в темных переходах загремели Ружья. Сикхи пустили в ход свои кривые ножи.
Рам Дасу удалось вывести Федора незаметно из храма к речке, где его поджидали Сингх и Бхарати. Они побежали берегом, под дождем, спотыкаясь о камни. Вслед ударили выстрелы. Старик вдруг вскрикнул, упал ничком. Федор поднял его, взвалил на спину. Долго пробирались сквозь береговые заросли, пока не вышли к Инду. Там Бхарати разыскала бот, привязанный к камню…