Экономическая история мира. Том 3. Англия: колониальный империализм. Германия: юнкерский капитализм. Франция: ростовщический империализм. Особенности империализма США и Японии. Развитие капитализма в России

Коллектив авторов

Даже в XIX в. свыше 90 % населения Китая было занято в сельском хозяйстве. На жителя страны приходилось 2 му, т. е. 0,125 та пахотной земли. Это означало аграрное перенаселение, тем более, что численность населения здесь росла быстрее, чем площадь пахотной земли. За XIX в. численность населения выросла на 40 %, а посевная площадь – лишь на 14 %.

Дело усугублялось тем обстоятельством, что по мере увеличения внешней торговли в земледелии увеличивалась доля экспортных культур – чая, шелка-сырца, сои. А продовольствия стало не хватать, и в Китай, традиционную страну риса, в начале XX в. увеличивался импорт риса и пшеницы.

В отличие от Европы здесь не было феодалов, т. е. дворян,

главной привилегией которых было право владеть землей с крестьянами. В советской исторической литературе было принято крупных землевладельцев Китая называть феодалами или помещиками, но это не соответствует их действительному статусу. Здесь не было дворянства вообще. Землей мог владеть любой, кто мог ее купить – богатый горожанин, чиновник, сельский ростовщик. Эту землю владелец обычно сдавал в аренду крестьянам.

Свободная купля-продажа земли, в том числе крестьянской, означала, что общины больше не было. Землю можно было продать, купить, заложить, отобрать за долг. Крестьяне этого времени были не общинниками, а мелкими собственниками земли.

Манчжуры в Китае захватили лучшие земли, особенно земли вдоль важных дорог и рек. Значительную часть земли заняли «Восьмизнаменные» войска: на каждого воина выделялось 36 му земли, на командира – до 300-му. Эти земли считались собственностью «знамени», т. е. не подлежали отчуждению. Поскольку манчжурским воинам не полагалось заниматься земледельческим трудом, эта земля обрабатывалась китайскими крестьянами.

Огромные земельные владения захватили богдыхан, его родственники и представители манчжурской знати. Только в личном владении богдыхана к концу XIX в. находилось 300 имений. Крупные владения захватывали и сановники. Одному из них, например, принадлежало 2,5 млн му земли, т. е. 156 тыс га.

Территория Манчжурии была объявлена доменом богдыхана. Здесь подавляющая часть земли не использовалась, но китайцам было запрещено туда переселяться.

Манчжуры сохранили владения и прежних земельных собственников. К концу XVIII в. крупным землевладельцам в Китае принадлежало 50–60 % земли. Преобладали имения размером от нескольких сот до тысячи му. Эти крупные землевладельцы, как манчжуры, так и китайцы, своего хозяйства обычно не вели, а сдавали землю мелкими участками в аренду крестьянам. Арендатор отдавал владельцу земли 50–70 % урожая, делать обязательные «подарки» к праздникам, отдавать дочерей в услужение или в гарем. В1912 г. 51 % крестьян составляли арендаторы и полуарендаторы, 49 % – крестьяне-собственники. Крестьяне-собственники составляли почти половину сельского населения. К тому же и полуарендаторы имели небольшие участки собственной земли.

Но в XVIII–XIX вв. появились «новые» землевладельцы, которые вместо сдачи земли в аренду сами вели хозяйство на этой земле с использованием наемного труда. Это были в основном торговцы и промышленники, которые становились землевладельцами, покупая землю. По мере роста арендной платы часть крестьян выбывала из числа арендаторов. Эти крестьяне и шли в работники к «новым» хозяевам земли.

Для экономии на заработной плате их можно было нанимать лишь на время сезонных полевых работ, использовать более высокую технику. Если крестьяне-собственники и арендаторы не имели рабочего скота и обрабатывали землю мотыгами, то у «новых» рабочий скот был и использовались пахотные орудия.

Крестьяне были обязаны платить государству налог и выполнять трудовую повинность. Налог исчислялся в переводе на рис, но все чаще платился деньгами. В XVIII в. этот налог с крестьян составлял 3/4 доходов казны. Каждый крестьянин был обязан 30 дней в год выполнять различные работы на строительстве, перевозках, приведении в порядок оросительных систем.

Поскольку крестьяне кроме налогов должны были выполнять государственную трудовую повинность, очевидно, верховным собственником их земли считалось государство? Система получалась чрезвычайно сложной: земли «восьмизнаменного» войска и богдыхана, земли манчжурской знати, наконец, земли крестьян-собственников.

Очевидно, все же не все перечисленные категории официально имели статус казенных, потому что в 1812 г. по расчетам китайских историков казенные владения охватывали только 10 % пахотной земли. 90 % обрабатываемой земли принадлежало китайским собственникам.

Поскольку общинные отношения были разрушены и земля стала объектом купли-продажи, развивалось ростовщичество, ускорялось разорение крестьян. Миллионы разоренных крестьян становились пауперами, бродягами. Но поскольку, в отличие, например, от Англии, промышленность не поглощала их в качестве наемных рабочих, они из крестьян-собственников становились или арендаторами, или чернорабочими – кули – и пополняли ряды повстанческих отрядов. Весь период династии Цин в стране почти не прекращались массовые восстания.

С приходом манчжур повысилась роль городов как административных центров. Здесь располагалась манчжурская знать, чиновники, военные гарнизоны. Поскольку манчжуры не вели своего хозяйства, им нечего было делать в деревне. А в связи с близостью к власти в городах особенно строго регламентировались все стороны жизни.

Как и в сельской местности, горожане принудительно объединялись в «десятидворки» («пай»). Каждые десять «пай» составляли «цзя», каждые десять «цзя» – «пао». Возглавлявшие эти подразделения старосты подчинялись властям и несли ответственность за действия горожан. «Если одна семья совершит проступок, девять других семей привлекаются за соучастие», – гласила надпись на сохранившейся каменной стеле [4, с. 171].

Особое место в городской жизни занимали монастыри, в которых, как правило, сочетались буддизм, даосизм и даже конфуцианство. В монастырях собирались сходки купцов и ремесленников, проводились экзамены на ученые степени и должности. Монастыри были местами увеселений и светских развлечений. В монастырях находились книжные рынки, гостиницы. За их стенами укрывалось население в случае опасности.

Основная масса ремесленных изделий производилась не в городах, а в крестьянских промыслах: в крестьянском хозяйстве традиционно земледелие сочеталось с ремеслом, причем ремесленные изделия производились на продажу. Например, вокруг городов Сучжоу, Ханчжоу, Нанкина крестьяне не только выращивали тутовые деревья, но и занимались шелкоткачеством; вокруг Шанхая и Сунцзяня половину полей занимал хлопчатник, и крестьяне готовили хлопчатобумажную пряжу и ткани. Промысловые села назывались «чжень». В некоторых районах производство тканей на рынок давало 50–70 % доходов крестьянской семьи.

Во второй половине XVIII в. деревенские ткачи в основном перерабатывали уже не продукцию своего хозяйства, а сырье, купленное или полученное от скупщика тканей. Даже после того как в Китай хлынул поток импортных фабричных тканей, эти ткани в основном использовались лишь верхушкой китайского общества. Народ использовал преимущественно кустарную продукцию, причем деревенские ткачи теперь перерабатывали дешевую фабричную пряжу.

Торгово-ремесленные объединения – «ханы» в городах имели свои уставы, выборных старшин, у них были свои знамена празднества, но, в отличие от европейских цехов, они не участвовали в городском управлении, находились под контролем властей и выполняли фискальные функции. Часть ремесленной продукции принудительно закупалась государством по крайне низким ценам.