Экономика для обычных людей: Основы австрийской экономической школы
Шрифт:
Знание о новой ситуации в денежной сфере не появляется одновременно в головах у всех, так же как новые деньги не распределяются равномерно по карманам всех людей. Новые деньги не могут достичь всех уголков экономики одновременно. Кто именно получит их первым, в экономике неразменных бумажных денег решает государство. Любопытно, что в числе первых получателей весьма часто фигурируют крупные банки, имеющие хорошие связи в политических кругах.
Определения инфляции и дефляции, которые используются в этой книге, являются определениями австрийской школы, а не доминирующего течения современной экономической науки. Большинство экономистов, рассуждая об инфляции, имеют в виду повышение уровня цен (Р в уравнении Фишера), а под дефляцией подразумевается снижение уровня иен. Однако
Но даже если пренебречь этим затруднением, возникает вторая проблема: определение доминирующего течения маскируют весьма существенные экономические явления, указывая лишь на их симптомы. Уравнение Фишера демонстрирует конечный результат — приблизительное направление, в котором движется экономика, когда исчерпывают себя все эффекты инфляции и дефляции. Однако наибольший интерес представляет как раз процесс поэтапного разворачивания последствий, вызываемых инфляцией и дефляцией, т.е. увеличением или сокращением количества денег. Как мы уже установили ранее, создание новых денег в экономике неизбежно меняет не только соотношение между товарами и деньгами, но и экономические отношения между людьми. Тем, кто получает новые деньги раньше, оказывается поддержка; тем, кто получает их позже, причиняется ущерб. Все это именуется эффектами Кантилъона, названными так в честь великого французско-ирландского экономиста Ричарда Кантильона.
Первые получатели вновь созданных денег имеют возможность потратить их до того, как инфляция приведет к повышению цен по всей экономике. Теперь в их распоряжении больше наличных денег, но в отличие от жителей Вальраса они получили их прежде всех остальных и еще до того, как эффект новых денег в полной мере распространился по экономике. В отличие от ситуации в нашей мифической деревне, новая сумма денег, которой они владеют, позволит им купить больше товаров, чем сумма, которой они располагали прежде.
Процесс, в ходе которого новые деньги вливаются в экономику, не имеет ничего общего с представлением о нейтральных деньгах в виде ванны, равномерно наполняемой со всех сторон. Скорее его можно сравнить со сбросом жидкости в реку. Хаотический поток турбулентного рыночного процесса несет новую жидкость в направлениях, по своей природе непредсказуемых даже для тех, кто создает деньги. Человеческая деятельность — явление творческое, и мы сами не в состоянии предугадать, какой образ действий изберем, если завтра обстоятельства изменятся.
Можно ли измерить уровень цен?
Мы уже упоминали о том, что понятие стабильных денег (т.е. обладающих неизменной покупательной способностью) вызвало потребность в разработке индексов цен, которые могли бы измерить ценность денег. В основе стремления к стабильным деньгам лежат два широко распространенных заблуждения. Считается, что деньги служат: (а) «мерой ценности» и (б) «средством сохранения ценности».
Ценность субъективна, и измерить ее невозможно. Если две стороны обменивают 10 долларов на 1 мешок лука, это еще не означает, что мы «измерили» ценность 1 мешка лука и она равна 10 долларам. Это означает, что человек, который продал лук, оценил его ценность ниже 10 долларов, тогда как человек, который купил лук, оценил его стоимость выше 10 долларов. Ни о каком измерении речи не идет. Нет смысла присваивать луку и долларам «равную» ценность. Для кого их ценность равна? Оценка подразумевает предпочтение одной вещи по сравнению с другой, но отнюдь не безразличие. Цены — это не измерения, а исторические факты, указывающие на то, что в такое-то время и в таком-то месте две стороны обменяли 1 мешок лука на 10 долларов.
Не являются деньги и «хранилищем ценности». Это выражение подразумевает, что деньги представляют собой некий резервуар, который можно наполнить стоимостью. Когда мы сталкиваемся с инфляцией, создается впечатление, что часть ценности из денег «вытекла», тогда как при дефляции ценность каким-то
Даже если мы опустим тот факт, что деньги не являются мерой ценности, идея индекса цен наталкивается на второе препятствие. Экономист Ричард Тимбер-лейк, отстаивая индексы цен в своей статье «Австрийская "инфляция", австрийские деньги», сравнивает их с термометрами. Да, рассуждает он, их измерения не отличаются идеальной точностью, но то же самое можно сказать и о термометрах, однако мы продолжаем ими пользоваться.
Но давайте рассмотрим, действительно ли индекс потребительских цен (ИПЦ) и другие подобные показатели имеют сходство с термометром. Термометр — это измерительный прибор, который можно поместить в среду, где имеет место некое независимое явление (в случае с термометром это молекулярное движение). Измерительный прибор реагирует на данное явление определенным прогнозируемым образом, чаще всего путем некоего визуального отображения. Отображение истолковывается как имеющее некое соотношение с той величиной, которую мы хотим измерить. К примеру, высота столбика ртути в термометре соответствует температуре в том месте, где он находится. Положение стрелки в амперметре соотносится с электрическим током, идущим по проводам, к которым прибор подключен.
Но что мы измеряем, когда речь идет об уровне цен? И что следует считать измерительным прибором? Все наши показатели выражены в ценах, представляющих собой по сути дела курсы обмена различных товаров на деньги. Чтобы сохранить аналогию с термометром, мы должны в качестве измерительного прибора взять не что иное, как деньги.
Однако индекс цен не измеряет денежную температуру товара — или тем более всех товаров — в данный момент времени. Это попытка отследить показания нашего термометра с течением времени, чтобы оценить, являются ли показания стабильными. Индекс цен пытается проследить изменения денежной цены «одной и той же» корзины товаров. Следовательно, если деньги — наш термометр, то индекс цен — это попытка оценить стабильность нашего измерительного прибора.
Теперь можно провести более точную аналогию с термометром. У нас есть прибор, т.е. деньги, который, как мы полагаем, измеряет ценность товаров. Этот прибор дает различные показания: сегодня золото на торгах оценивается в 275 долларов, хлеб стоит 1,19 доллара за буханку и т.д. Нас интересует, как изменяется с течением времени погрешность измерений; завышены или занижены показания термометра, когда дело касается всех товаров в среднем, а не какого-то отдельного товара.
Осуществить наш замысел было бы гораздо проще, располагай мы какой-либо иной «мерой» ценности, помимо денежных цен. Однако ничего подходящего в нашем распоряжении нет. Поэтому те, кто выступает в защиту индексов цен, рекомендуют, чтобы мы проверяли возможную погрешность нашего термометра, перемещаясь с места на место и проверяя время от времени температуру — причем тем же самым термомет -ром, точность которого мы проверяем).
Теперь мы видим, что столкнулись с весьма серьезной проблемой. У нас нет способа определить, какие изменения в измеряемой температуре действительно имели место, а какие из них были вызваны погрешностью нашего термометра. Рассмотрим один пример, иллюстрирующий суть данной проблемы.
Допустим, необходимо установить, возросла ли за последние тридцать лет стоимость компьютерного программирования. Услуги сегодняшних программистов, вооруженных значительными достижениями в области программирования и оснащенных более эффективными инструментами — это уже совсем иной товар, нежели услуги программистов тридцать лет назад. (Это не касается достоинств людей — любой, кто занимается программированием сегодня, будет гораздо более продуктивен, чем он же тридцать лет назад.)