Экономика Сталина
Шрифт:
В промышленности и торговле возник частный сектор: некоторые государственные предприятия были денационализированы, другие – сданы в аренду; было разрешено создание собственных промышленных предприятий частным лицам с числом занятых не более 20 человек (позднее этот «потолок» был поднят). Среди арендованных частниками фабрик были и такие, которые насчитывали 200–300 человек, а в целом на долю частного сектора в период НЭПа приходилось около пятой части промышленной продукции, 40–80% розничной торговли и небольшая часть оптовой торговли. Фактически это был не просто частный, а частно-капиталистический сектор, поскольку использовалось достаточно большое количество наемной рабочей силы, частники присваивали прибавочный продукт, были капиталистами.
Большевиками была допущена еще большая «крамола». После национализации в годы «военного коммунизма» всех иностранных активов в советской России они опять стали привлекать иностранный капитал. Ряд предприятий был сдан в аренду иностранным фирмам в форме концессий. В 1926–1927 гг.
Еще большая ставка была сделана на кооперативные формы ведения хозяйства, которые были очень развиты в дореволюционной России: как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, как в сфере производства, так и в сфере торговли, кредита и страхования.
Правда, в эпоху НЭПа роль производственных кооперативов в сельском хозяйстве была незначительна (в 1927 г. они давали только 2% всей сельскохозяйственной продукции и 7% товарной продукции), зато простейшими первичными формами – сбытовой, снабженческой и кредитной кооперации – было охвачено к концу 1920-х гг. более половины всех крестьянских хозяйств. К концу 1928 г. непроизводственной кооперацией различных видов, прежде всего крестьянской, были охвачены 28 млн. человек (в 13 раз больше, чем в 1913 г.). В обобществленной розничной торговле 60–80% приходилось на кооперативные организации и только 20–40% – на государственные организации. В промышленности в 1928 г. 13% всей продукции давали кооперативы. Существовали кооперативные банки и кооперативные страховые компании [130] . Частный капитал не исчез полностью, но ушел в тень, подполье. Там он просуществовал еще несколько лет.
130
Подробнее о кооперативных формах хозяйства в этот период советской экономики см.: Билимович А. Д. Кооперация в России до, во время и после большевиков. – М., 2005 (особенно часть 3 «Кооперация и большевики»).
Сталинская экономика: полная ликвидация частного капитала
Как я уже писал, в экономической истории СССР особое место занимает период с конца 1920-х гг. до конца 1950-х гг. Условно его можно назвать периодом сталинской экономики. Указанная модель сильно отличалась от того, что было до этого и после.
К началу 1930-х гг. частный капитал практически полностью исчез из экономики СССР. В первой половине 1930-х гг. была проведена массовая коллективизация крестьянства. Потребительская кооперация и кооперация в сфере несельскохозяйственного производства сохранилась, но сократила свои масштабы. С тех пор сложилась та структура собственности и хозяйственных укладов, о которых мы сказали в самом начале. Она действительно была такой (или примерно такой) во времена сталинской экономики.
Частный капитал, конечно, сдаваться не желал. Он стал переходить на нелегальное положение. По оценкам зарубежных исследователей, в 1928 г. на нелегальный капитал приходилось лишь 5% общего оборота частного капитала в СССР. В 1930-е гг. велась активная борьба по искоренению остатков нелегального капитала. Накануне войны его в Советском Союзе практически не осталось, случалась лишь бытовая спекуляция [131] .
Конечно, Сталин прекрасно понимал, что частный капитал может в любой момент поднять голову, поэтому принимал различные меры по предотвращению его появления. Эти меры были двоякими.
131
Киран Роджер, Кении Томас. Указ. соч.
С одной стороны, меры карательные, которые пресекали хищения социалистической собственности и иные разные злоупотребления. С другой стороны, меры поощрительные: поощрялось мелкотоварное (индивидуальное и кооперативное) производство для преодоления дефицитов на рынке потребительских товаров. Государство не только не чинило препятствий мелкому товарному производителю с выходом на розничный рынок, но, наоборот, всячески поощряло такой выход.
Сталин понимал, что любой дефицит – питательная почва для хищений, контрабанды, спекуляций, организации подпольного производства дефицитных товаров и т. д. Поэтому, в частности, поощрялось подсобное хозяйство на селе. Часть времени крестьянин трудился в колхозе, а часть – на своем участке. Продукция с этого участка частично потреблялась семьей крестьянина, частично вывозилась на рынок и продавалась горожанам. Продукция могла реализовываться как самим крестьянином на колхозных рынках, так и сдаваться для реализации через систему кооперативной торговли. В общем объеме розничного товарооборота в 1940 г. на государственную торговлю пришлось 62,7%, на кооперативную торговлю – 23,0, на колхозные рынки – 14,3% [132] .
132
Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. Т. 3. – М., 1979. – С. 30.
Правда, следует признать, что в такой тяжелый для страны период истории, как Великая Отечественная война, в СССР опять начал складываться теневой капитал. Питательной основой для него стали спекуляции продовольствием, фальшивые советские денежные знаки (их печатали в фашистской Германии и забрасывали на территорию Советского Союза), грабежи (в т. ч. завладение крупными денежными суммами во время эвакуации банковских учреждений). Кроме того, следует учитывать появление на территории СССР в конце войны большого количества иностранной валюты и трофейных предметов (промышленных и продовольственных товаров, картин, ювелирных изделий, антиквариата и т. п.), ставших предметами спекуляций и источниками незаконного обогащения. Необходимо было действовать решительно и точно, чтобы не допустить расползания теневого капитала, который мог нанести серьезный урон делу строительства социализма. По теневому капиталу после войны было нанесено два главных удара.
Первый – денежная реформа, проведенная в декабре 1947 г., которая обесценила громадные денежные состояния подпольных миллионеров, т. е. она носила конфискационный характер [133] . По оценкам некоторых экономистов, наличная денежная масса уменьшилась в три с лишним раза: с 43,6 до 14 млрд. руб., т. е. было фактически конфисковано капиталов на сумму почти 20 млрд. руб. [134] Указанная реформа нанесла решительный удар по теневому капиталу. Было восстановлено равновесие между товарной и денежной массой в экономике, удалось избежать инфляции. Началось плановое снижение цен в розничной торговле. Была отменена карточная система.
133
Подробнее о сущности и технике проведения конфискационных денежных реформ см.: Денежная реформа 1947 г. в СССР и конфискационные денежные реформы в Европе 1944–1948 гг. .
134
См.: Попов В. П. Экономическая политика советского государства. 1946–1953 гг. – Тамбов, 2000.
Второй – организованная правоохранительными органами СССР кампания по выявлению и наказанию лиц, совершавших разные виды экономических преступлений,– цеховиков, перекупщиков, фальшивомонетчиков, не говоря уже про банальных мошенников, аферистов и воров. Кампания проводилась в конце 1940-х гг. Только в 1949 г. за такие преступления было осуждено на длительные сроки более 100 тыс. человек. Показательно, что в конце 1940-х гг., когда ликвидация «теневиков» завершилась, экономические статьи из списка расстрельных были изъяты [135] .
135
Их возвращение состоялось лишь через десятилетие по личному требованию Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева.
После войны (как и в 1930-е гг.) карательные методы борьбы с теневым капиталом сочетались с поощрением мелкотоварного производства и кооперации. Предоставим слово исследователю теневой экономики в СССР Михаилу Козыреву: «Сталин победил в схватке за власть в советской верхушке, НЭП был свернут. Начались индустриализация и коллективизация. Казалось бы, частный бизнес должен был быть ликвидирован, а те, кто им занимались, поголовно отправлены рыть каналы. Но нет… В сталинские десятилетия в СССР процветали так называемые кустари и их артели, если говорить простым языком – разного рода малый и очень малый бизнес, что в свете устоявшегося мнения об СССР 1930-1950-х гг. как о тоталитарном государстве, безжалостно подавляющем любые ростки самостоятельности и инакомыслия (в экономике, политике, искусстве), выглядит несколько неожиданно. Но фактом остается то, что в конце 1940-х – начале 1950-х гг. разного рода малым частным предпринимательством занимались сотни тысяч, если не миллионы человек. Конечно, кустари как классово чуждый и априори сомнительный элемент находились под чутким надзором органов. Но команды на тотальную ликвидацию этого слоя так и не поступило.