Экономика в одном уроке

Хэзлитт Генри

Надо отметить, что при международном золотом стандарте при несбалансированности импорта и экспорта этот вопрос нередко регулируется отгрузками золота. Но его в такой же мере можно регулировать отгрузками хлопка, стали, вина, парфюмерии или любого другого товара. Основное различие заключается в том, что пока существует золотой стандарт, спрос на золото является бесконечно растяжимым во времени — золото принимается в качестве международных денег и его можно хранить сколь угодно долго. Ни одно государство не воздвигает искусственных препятствий на получение золота, по сравнению с барьерами на получении всего остального (нежелание вывозить золото — отдельная история).

Но те же самые люди, сохраняющие

ясный и здравый ум, когда вопрос касается внутренней торговли, как только речь заходит о внешней торговле, могут стать невообразимо бестолковыми. В этой области они могут с самым серьёзным видом защищать или уступать в принципах, которые сочли бы безумием применительно к своему бизнесу. Типичным примером этого является убеждённость в том, что правительство обязано предоставлять долларовые займы другим странам для наращивания экспорта из США, вне зависимости от реальности возврата этих денег. Должно быть сразу же понятно, что если мы предоставляем займы иностранным государствам «чтобы они могли покупать наши товары» и эти займы не возвращаются, то мы попросту отдаём им товары даром.

Никто не будет оспаривать это утверждение, когда оно применяется в частном порядке. Если автомобильная компания предоставляет займ частному лицу в размере 5000 долларов на покупку автомобиля и займ не возвращается, то автомобильная компания не становится богаче от того, что автомобиль был «продан». Она просто дарит автомобиль хорошему человеку. Если себестоимость производства автомобиля составляет 4000 долларов и лишь половина займа возвращается, в этом случае компания теряет 1500 долларов.

Если эти расчёты верны для к частной компании, то почему же тогда явно разумные люди сбиваются с толку, когда речь идёт о торговле на уровне государства? Причина в том, что в последнем случае сделку необходимо отслеживать более тщательно. Одна группа действительно может получить прибыль, тогда как остальные получат убытки.

Верно, например, что компании работающие на экспорт, в результате займов другим странам получат прибыль. Но займы даёт государство, и убытки от правительственного кредитования в конечном итоге будут выплачены через повышенные налоги, взимаемые с каждого. Так что на каждый дополнительный доллар, появляющийся у иностранных покупателей для приобретения американских товаров, у внутренних покупателей в конечном итоге будет на доллар меньше — и тоже для приобретения американских товаров. Предприятиям, работающим на внутреннем рынке, будет нанесен ущерб в такой же степени, в какой для экспортной деятельности появится выгода.

В равной степени неразумно и стимулирование экспорта субсидиями, подарками и уступками другим государствам. Экспортная субсидия — ещё более наглядный пример предоставления иностранцам товаров «за просто так», поскольку они продаются по цене ниже их себестоимости. Так пытаются разбогатеть, раздавая вещи даром.

Несмотря на всё это, правительство Соединенных Штатов в течение многих лет было вовлечено в реализацию программы оказания «экономической помощи» иностранным государствам, б'oльшая часть которой состояла из прямых подарков (правительство — правительству) и скидок на многие миллионов долларов. Здесь нас интересует лишь один аспект этой программы — наивная вера многих из её спонсоров в то, что это разумный или даже необходимый метод «наращивания экспорта», благодаря которому поддерживается процветание и занятость в США. Ни одна нация не может стать богатой, раздавая вещи даром. Истину скрывает то, что напрямую отдаются не сами экспортные товары, а деньги, на которые они закупаются. Таким образом, отдельные экспортёры наживаются на государственных потерях (если их прибыль от экспорта больше той доли налогов, которые они выплачивают на эту программу).

И

вновь мы встречаемся с ещё одним проявлением ошибки, при которой учитывается только непосредственное воздействие политики на некую отдельную группу, и людям не хватает терпения и разума, чтобы проследить долгосрочные последствия той же политики на всех.

Если мы выясним долгосрочные последствия для каждого, то придём к выводу, прямо противоположному доктрине, доминирующей в представлениях большинства правительственных деятелей на протяжении столетий. Он заключается в том, на что столь чётко указывал Джон Стюарт Милль: реальная прибыль от внешней торговли для любой страны заключается не в её экспорте, а в импорте. Только при наличии развитого импорта потребители могут приобретать товары зарубежного производства по более низкой цене, чем товары отечественного производства, или могут купить товары, которые отечественные производители не выпускают. Единственная причина, побуждающая страну вообще что-то экспортировать — это необходимость оплачивать свой импорт.

Глава XIII. Паритетные цены

1

Та же история вполне может относиться и к идее «паритетных» цен на сельскохозяйственную продукцию. Я не помню день, когда она впервые появилась, оформленная в виде законодательного акта, но с началом Нового курса в 1933 году она стала принципом внутренней политики США, воплощённым в законе. Год шёл за годом, абсурдные последствия воплощения этой идеи становились очевидными, но их также оформляли в законодательном порядке.

Аргумент в поддержку паритетных цен заключается в следующем. Сельское хозяйство — основополагающая и важнейшая среди отраслей. Его необходимо сохранять любой ценой, ибо процветание каждого зависит от процветания фермера: если у последнего не будет покупательной способности для приобретения промышленной продукции, промышленность зачахнет. В 1929 году цены на сельскохозяйственную продукцию резко упали, тогда как на промышленную продукцию они снизились в меньшей мере. В результате этого фермеры перестали покупать промышленную продукцию и депрессия распространялась всё дальше и дальше. Почему бы не привести цены на фермерскую продукцию к паритету с ценами на товары, приобретаемые фермерами? Такой паритет существовал с 1909 по 1914 год, в период процветания фермеров. Утверждалось, что те же ценовые отношения должны быть восстановлены и после 1929 года.

Рассмотрение всех нелепостей, скрытых в этом правдоподобном утверждении, заняло бы у нас слишком много времени и увело бы далеко в сторону от основной темы. Нет никаких здравых оснований для того, чтобы брать определённые ценовые отношения, существовавшие в конкретный год или период, и расценивать их как неизбежно более «правильные», чем действующие в любое другое время. Период с 1909 по 1914 год, как основа для паритета, не был выбран случайно. С точки зрения относительных цен, это был один из самых благоприятных периодов для сельского хозяйства США за всю историю. Но даже если те цены и были «нормальными» в своё время, нет никаких оснований полагать, что они должны сохраняться и по прошествии многих лет. За этот срок произошли огромные перемены в условиях производства и спроса.

Если бы в этой идее была хоть какая-то логика или искренность, она была бы универсально применима. Если ценовые соотношения между сельскохозяйственной и промышленной продукцией за период с августа 1909 по июль 1914 года были «правильными» и их надо поддерживать постоянно, то почему бы тогда не поддерживать постоянно ценовые соотношения всех товаров в США? В первом издании этой книги, вышедшем в 1946 году, я использовал следующие данные, иллюстрирующие ту абсурдность, к которой привёло бы следование этому принципу: