Экс-супруг. Я тебя забыла

Ладыгина Наталия

— Этого мы не знаем, — парирует Мирон. — Пускай тебя осмотрят. Я видел, что тебе стало плохо.

— Мирон, лучше отвези меня домой. Ты же видишь, что я…

— Я рисковать не намерен. Да и ты тоже.

Шумно выдохнув, я расслабляю спину. Бесполезно спорить.

— Что она успела тебе сказать? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на светофоре. Нервно сжимаю пальцами сумку на своих коленях, смотря в окно.

— Ничего.

— М-м… — кривлю губы.

— Зато я успел.

— И что же?

— Что с чем бы

она не пришла и какое бы у нее не было объяснение всему этому… оно меня не волнует.

— М-м…

— Что «м-м», Лиля? — немного повышает тон Мирон. — Не веди себя так, будто ты не знаешь, что для меня значишь. Ты вспоминаешь прошлое. Но оно ничего не имеет общего с тем, что сейчас.

— Что касается ее…

— Разве я тебе не доказал?

— Доказал…

— Я знаю, о чем ты думаешь. Что потом я с ней встречусь, что буду скрывать это от тебя… Тебя это сводит с ума, я знаю. Мысли об этом. Ты опять себе придумываешь сидишь. Но этого не будет. Не буду я с ней встречаться. А в здание она больше не войдет.

— Зачем-то же она приходила…

Я не вижу, но слышу, как он, кажется, лезет во внутренний карман своего пиджака.

Поворачиваю голову и вижу в его руке конверт, который он протягивает мне.

— Что это? — беру.

— Она дала его мне, когда поняла, что слушать я ее не собираюсь.

Подготовилась, значит. Не исключала, что все может быть именно так.

— А мне зачем ты его дал? — смотрю на идеально белый конверт. Он мог и скрыть.

— Я взял его для тебя.

— Для меня?..

— Да. Открывай, если тебе интересно. Или можешь выбросить прямо сейчас в окно.

— Тебе правда не интересно, что она написала?

— Это не имеет ни малейшего значения для меня. Тебе решать.

Выбравшись из пробки, мы едем дальше. До клиники остается не так много пути, потому я спешу дрожащими пальцами вскрыть конверт.

Я должна знать, что Таисия задумала, чем она решила расположить к себе мужчину, которого обманывала шесть лет. И что главное: что ей нужно теперь.

Открыв короткое написанное от руки письмо красивым почерком, я решаю читать вслух:

«Если ты читаешь это письмо, то значит ты не захотел меня выслушать. Но ты точно прочтешь это письмо. Ты не сможешь сдержаться. Я не могла пристально следить за твоей жизнью, но я знаю главное. Солгу, если скажу, что мне не больно от этого. Ты создал все то с другим человеком, что хотел создать со мной… — делаю небольшую паузу, чтобы сделать пару вздохов и выдохов, — но я тебя не виню. Я сама виновата, однако не во всем. Тогда выбора у меня не было. Так решил мой отец, которого больше нет в живых. Это он... Это он сделал так, чтобы я исчезла. Знаю, тебе не верится, но это правда, которую ты должен узнать, пускай и поздно. Но кое-что ты должен узнать, глядя мне в глаза», — на этом я останавливаюсь.

Внизу приписка с временем и адресом. Сегодня вечером. В одном

людном месте. Она его вызывает.

«Твоя Тая».

Черт... Эта женщина настоящая дьяволица. А я думала, что Мирон любил ангела. Она просто наглым образом врывается в его жизнь и плюет на все, что в ней уже есть.

— Она хочет встретиться, — бросаю письмо на панель машины ближе к нему. — Рассказать о том, как стала жертвой собственного отца. При встрече узнаешь все детали.

— Не будет никакой встречи, — Мирон сгребает письмо с панели, сминает его в своей руке и отправляет в окно.

Больше мы не говорим. Ни единого слова. А когда подъезжаем к клинике, то я ощущаю что-то неприятное в животе и мысленно соглашаюсь с тем, что Мирон был прав. Возможно что-то не так.

Осмотр проходит быстро. К счастью, все хорошо. Через двадцать минут меня отпускают, а Мирон ждет меня в коридоре.

— Все хорошо? — поднимается со скамейки.

— Да, — отвечаю тихо, подходя к мужу близко. — Поедем домой, — прошу его. — Я хочу к Ульяне.

— Конечно, — положив мне ладонь на спину, ведет на выход.

В полной тишине проходит и путь до дома. Я молчу не от обиды, а он… ему многое нужно переварить. Я хочу дать ему эту возможность. И себе.

Дома царит прекрасная атмосфера. Моя девочка с игрушками в нашей большой гостиной, а рядом с ней бабушка и Василиса.

— О, вы вместе вернулись! А мы ждали только Лилю, — радуется и присутствию сына Валентина Андреевна. — Сегодня короткий день?

— Вроде того, — отвечает Мирон матери, снимая пиджак, а я бросаю сумку и иду к малышке. Усаживаюсь рядом с ней на мягкий ковер. Моя девочка улыбается мне и торопится принести свою новую игрушку показать.

— Бабушка тебе новую игрушку принесла. Какая красивая, — беру в руки какого-то непонятного мягкого зверя.

Чувствую, что Мирон стоит рядом и смотрит на меня. Я ощущаю на себе его взгляд.

Мы оба понимаем, что стоит при всех вести себя как будто ничего не случилось. И у нас получается. Вскоре Валентина Андреевна уезжает к себе.

Уже вечер, а Мирон так никуда и не уезжал. Один раз за день мне удалось подслушать его разговор в кабинете. Я успела испугаться, что он с ней связался, но он говорил с Ариной. Отменил все встречи на сегодня.

Я сама его избегаю. То с дочерью, то с Василисой на кухне. Он все пытается выловить меня для разговора, а я, не будучи готовой, продолжаю его избегать.

Но сейчас, потеряв его из виду уже больше чем на полчаса, я начинаю нервничать. Оставляю малышку на Василису и иду на главный балкон.

Его машина на месте. Может, на другой уехал?

Нет, он не уехал бы, не сказав мне. Прекрасно знает, что я таком случае подумаю.

Он где-то в доме или…

Раньше, когда мне было плохо, то я уходила в сад, чтобы побыть наедине с собой. Чтобы он не видел, как мне плохо.