Экс
Шрифт:
– Не знаю, - сказал Ланге.
– Могу лишь предположить...
– И я могу, - фыркнул Ветров, - кто-то из командования на этой схеме свой маленький гешефт делает.
– У меня схожие... предположения.
– А если я деньги в Монтевиле потрачу или в другом городе?
– Про договоренности с Монтевильскими дельцами не слышал. Но утверждать не возьмусь - кто знает... Просто Гринхилл и Граубург - городки небольшие, слухи расходятся... легко.
– Ага, а учитывая, что увольнительные в основном туда и дают... Хотя меня в Монтевиль последнее время отпускают...
– К Монтевилю гораздо ближе Пятая
– Ты хочешь сказать, что Монтевиль они... окучивают?
– Да. Я как-то пересекался с парнями из Пятерки - у них картина похожая. Только финсектор части ветеранам денег не выделяет - тут исключительно наша придумка.
– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.
– Что?
– Присказка. Или поговорка... старинная. Типа - удивительное дело, - пояснил Антон.
– Наша часть не уникальная, сильно от других не отличается - проблема с набором в колониальную пехоту не перед одной Семеркой стоит. А командование общается между собой...
– пожал плечами Герман.
– Ничего удивительного.
– Слушай, а ты же сам контракт закрывать собрался - мне лейтенант уши прожужжал жалобами на твой уход. Но ты же не двадцать пять лет отбарабанил? Или я не знаю чего?
– Пятнадцать. Третий пятилетний контракт.
– И как...
– Ветров завис, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы выразиться не то, чтобы поделикатнее, скорее - точнее. А то выдашь сдуру, мол, люди отбарабанив двадцать пять годков, увольняются, кое-кто же схалявил, поделись рецептиком, где деньжат надыбал - неудобно получится. Нет, Герман излишне тонкой душевной организацией или ранимой психикой не обладал и наверняка не обиделся бы, но... не хотелось двусмысленность брякнуть. Поэтому Антон покрутил рукой, словно заворачивая крышку на емкости, и издал осмысленное: - Э-э...
Однако Герман понял размытую формулировку вопроса и ответил:
– Я интуит... И в увольнительных... пользовался этим.
– А, ты играл, но не просаживал креды, а, наоборот, выигрывал, - допер Антон. У него вдруг снова проявилось знание-понимание. Странно, но после ментальной экзекуции в кабинете Джонсон экс 'позабыл' о собственном таланте. Психолог будто отключила его на время. А сейчас снова включилось. И дар авурха подтвердил правдивость слов Ланге. И в отношении закрытия контрактов ветеранов, и по части собственного увольнения. Антон даже понял, что креды Ланге 'поднимал' в основном на ардо и покере. Только касательно военного психолога дар авурха помалкивал. Ветров так и не уразумел, почему его ощущения в кабинете Джонсон выписывали синусоиды и каким макаром психолог 'мозги пудрила'. Что-то тут нечисто. А с Ланге, напротив, ясно. Кроме отдельных деталей.
– И много кредов насобирал, если не секрет?
– Достаточно, - улыбнулся Герман.
– И на омоложение хватит, и на домк в прибрежном районе.
– Да, деньги-деньгами, а что с особым психологическим учетом? Наша психологиня не грозилась на него упечь?
– Нет, я же рекомендации соблюдал - деньги тратил на развлечения. Девушки, рестораны, казино. А что выигрывал в карты и рулетку - это уже частности. Не запрещено.
– Надо тоже попробовать поиграть, - заявил Антон.
– А то я по ресторанам креды трачу. Авось получится.
– Должно получиться. Если что, я тебя поднатаскаю. У меня больше месяца до закрытия контракта.
– Спасибо!
– Да, и когда сам играть начнешь, рулеткой не увлекайся - владельцы заведений 'счастливчиков' не любят. Один-два раза банк снял, и довольно. Лучше в карты - в разных клубах, понемногу и не часто.
– Понял.
Ветров поднялся и пожал руку Ланге.
– Герман, еще раз благодарю, без твоих советов - никуда.
– Обращайся, если что.
Выйдя из кубрика, Ветров почесал затылок и резюмировал:
– Значит, в субботу в Монтевиль - выполнять рекомендации психолога, тратить креды и не нарушать, мать ее, финансовую дисциплину...
Ветка отклонилась и хлестнула по плечу. По тому же многострадальному плечу. Антон скривился, но больше не от боли, а от досады - опять он неуклюжесть проявил, сбился с ритма и на ветку напоролся. Разведчик, называется. Ветров чертыхнулся сквозь зубы, поправил ножны. И вдруг увидел, как из-за скалы выходит... Сола. Экс выпустил воздух и опустил секундой ранее вздернутый автомат. Чуть с перепуга не выпустил очередь в девушку. Натворил бы дел, стрелок хренов. Но откуда черноволосая дикарка тут оказалась?
Стойте, но ведь только что скалы тут не было, деревья росли, лес густой. А сейчас - берег реки, скалы. Что за ерунда?!
Ветров помотал головой, но пейзаж не поменялся. И красавица Сола никуда не исчезла. Антон попытался что-то сказать, поздороваться, спросить, как девушка тут оказалась, и что вообще происходит, но не сумел вымолвить ни слова. Рот словно заклеило. И дышать отчего-то стало трудновато. Присутствие черноволосой красавицы по-прежнему оказывало на экса... определенное воздействие. То ли вдохновляющее, то ли пугающее.
Взгляд поневоле начал бегать, опускаться ниже талии и подниматься повыше, понеслись вскачь фривольные мыслишки и фантазии. И чудилось, что упомянутые фантазии и мыслишки для девушки - не секрет, она читает их, будто открытую книгу. Даром что ли она сама - авурх. Видящая и чувствующая, притом куда более опытная и умелая, чем экс.
– Тебя скоро ждут перемены, - произнесла аборигенка.
Антон удивился тому, что девушка не растягивает гласные, как при первой встрече. Хотел спросить об этом, поинтересоваться, что за перемены грядут, задать еще сотню вопросов, но звуки из глотки так и не вылетали. И, поразительно, экса данное обстоятельство не сильно обеспокоило. Антон разве что автоматически попробовал 'кликнуть' знание-понимание, но не срослось. Ничего. А мыслишки-фантазии окончательно распоясались, скакали настолько высоко, что... прямо неудобно. Ветров даже покраснел слегка. Стоит перед девушкой пнем махровым и невесть что... думает.
Извиниться бы за недостойное поведение, но, как прощения просить, если говорить невозможно? Антон решил было покаяться конклюдентно, то есть приложить руку к груди и склонить голову, но не сумел сделать и этого. Рука не повиновалась и не согнулась.
Сола, увидев затруднения экса, подошла поближе, взялась за плечо - к счастью, непострадавшее - и сказала:
– Вставай, капрал!
Рот вдруг расклеился, и экс прохрипел:
– Чего?
– Эй, капрал, просыпайся, приехали, - произнесла красавица. Грубым, низким голосом.