Эксгумация юности

Ренделл Рут

— И… вашей матери? — закончила за него Кэролайн Иншоу, но произнесла это так мягко и дружелюбно, что Майкл воспринял ее слова с большой благодарностью.

Он молча кивнул, поскольку теперь с огромным трудом сдерживал слезы.

— Думаю, мы могли бы сделать это, — согласилась Кэролайн. — Мы могли бы вместе поговорить с мистером Ньюменом и взять у него анализ. Ваш тест ДНК мы могли бы провести уже сегодня. Необходимо лишь взять образец слюны.

— Доктором Ньюменом… — проговорил Майкл. — Мне не хотелось бы поправлять вас, но об этом он знает намного больше меня…

Кэролайн вытащила планшетный компьютер в зеленом кожаном чехле.

— У меня здесь отмечено, — сказала она, — что ваш отец все еще жив. Это действительно так? Простите, если вдруг это вас как-то задело, но когда кому-то сто лет — ну или почти сто, — то такой вопрос вполне уместен, не так ли?

— Он пока еще жив, — кивнул Майкл, чувствуя, что это зловещие, даже, пожалуй, ужасные слова. Он ничего не сказал о цианиде.

Льюис Ньюмен то и дело вспоминал об отрезанных руках в коробке. Это никак не выходило у него из головы. Как же давно это случилось… и сколько новых тайн породила жуткая находка! Например, что произошло с дядей Джеймсом, и как странно, что мать Льюиса, которая работала воспитателем, была невесткой человека, который не мог читать и писать. Он все еще помнил дядю Джеймса, притом помнил довольно отчетливо. Он попробовал представить, как совершенно по-другому выглядело бы его исчезновение сегодня, в основном потому, что едва ли он смог бы просто так бесследно исчезнуть. У него наверняка оказался бы под рукой мобильный телефон, возможно, адрес электронной почты, кредитные карты… Он мог бы, наконец, числиться одним из пациентов какого-нибудь врача — такого же, как он сам. Хотя также вполне вероятно, что сегодня полиция не предприняла бы особых усилий, чтобы найти его. Он вспоминал, как вместе с дядей они брели через поля, которые, несмотря на военное время, поразили его своей странной тишиной и покоем. Дома было только радио. Никаких телевизоров, никакого Интернета… Антибиотики тогда только-только открыли, но этим препаратам еще предстояло войти во всеобщее употребление. Естественно, никаких тестов на ДНК не проводилось…

Занимаясь домашними делами — мытьем посуды, упаковкой грязной одежды и постельного белья для прачечной, — он размышлял об открытии ДНК, о двойной спирали, о ее применении в медицине и в работе полиции. В этот момент зазвонил телефон.

Какое удивительное совпадение: эта женщина-детектив словно прочитала его мысли! На мгновение он даже потерял дар речи. Тест ДНК? Да, конечно, он не против, хотя не может представить себе, зачем ей это вдруг понадобилось. Она объяснила.

Майклу тоже пришлось ответить на неожиданный телефонный звонок. Именно поэтому он сидел у постели Клары Мосс и держал ее за руку. Позвонила соседка, имя которой он наконец узнал.

— Это миссис Бичем. Я живу рядом с миссис Мосс, сэр…

Он был несколько озадачен таким обращением. Возможно, от Клары она узнала, что раньше он работал адвокатом. Ему хотелось попросить, чтобы она не называла его «сэром», но он постеснялся. Это могло расстроить или даже оскорбить ее.

— Сюда часто наведываются социальные работники, — сказала соседка. — С тех пор как вы были здесь в последний раз, они часто суют сюда свой нос, сэр. — Опять этот «сэр». — Они хотят отправить ее в хоспис. Ведь у нее рак, вы понимаете, и ей осталось недолго. Но Клара не желает никуда уезжать и хочет увидеться с вами. Социальному работнику я сказала, что если она останется, то я буду за ней ухаживать. Я и Саманта — мы вместе…

— Я скоро приеду, — сказал Майкл, подумав, как же бесконечно добры эти женщины. — Скажите ей, пожалуйста, что я буду у нее через несколько часов.

— Спасибо, сэр, это очень мило с вашей стороны, — ответила миссис Бичем, и ее голос эхом зазвучал в телефонной трубке.

А потом он уже не смог сдержать слез, и они крупными каплями побежали по щекам. Эти вездесущие слезы… не столько от горечи предстоящей потери, сколько от восхищения добротой и благородством других людей. Может быть, это потому, что он видел так мало доброты в свои детские годы, и потому, что впервые постиг это при встрече с пожилой женщиной и собачкой в поезде? Он поднялся в комнату Вивьен, прилег на ее место и выплакал все накопившиеся у него слезы…

В полдень он был уже в доме Клары Мосс. Первое, что он сделал, — это отдал ей обручальное кольцо, спрашивая себя, узнает ли она его по прошествии стольких лет. Но она узнала сразу. Улыбнулась и кивнула ему. Не нужно было быть медиком, чтобы понять, что женщина умирает. Врач, по словам Саманты, ввела ей морфий, поскольку только он мог унять терзающие ее боли. Девушка с гордостью сообщила, что врач доверяет ей и оставил морфий для инъекций, чтобы вводить Кларе необходимые дозы. Клара слабо улыбнулась и сжала ему руку. Майкл пообещал зайти завтра.

Путь сюда был недолгим — несколько станций на метро, затем полчаса пешком. На следующий день он заночевал в небольшой гостинице на Лоуэр-Паркк-роуд, а утром вернулся в дом Клары.

Глава двадцать вторая

Отрезанные кисти рук в жестяной коробке стали для Колина Квелла настоящим наказанием. Занозой в одном месте, как он потом часто говорил. Заниматься выяснением происхождения частей тела, которые, возможно, пролежали в том месте, где их нашли, больше шестидесяти лет, было ниже его достоинства. Подобное расследование не требовало никакой срочности. Кисти рук пролежали в земле столько времени и никуда не денутся. Более того, владельцы, если так можно выразиться, возможно, даже не умерли, тем более не убиты; не исключено, что руки отрезали у живых людей. Правда, проведенное дознание не привело к результатам, и он не смог раскопать хотя бы малейший намек на то, что из местной больницы в сороковых годах пропали ампутированные руки. Сам он пришел к заключению, что руки были отрезаны у трупов людей, погибших во время бомбежек в Ист-Энде. Естественно, это сделал какой-то извращенец, но таких субъектов во все времена хватало. Поэтому кто бы это ни был, все эти люди давно уже умерли.

Поскольку полицейские обычно хвастают, что никогда не сдаются и ведут расследование до конца, инспектор Квелл всерьез опасался, что это дело будет сопровождать его всю жизнь. Поэтому он несказанно обрадовался, когда начальник полицейского подразделения сообщил ему, что дело передадут в ведение Кэролайн Иншоу.

— Я совершенно не возражаю, — сказал ей Льюис. — И вы получите мою ДНК, если уж так хотите. Но зачем она вам?

— Насколько понимаю, у вас был дядя, который пропал без вести в сорок четвертом и которого так потом и не нашли. Мистер Джеймс Рэймент?

— Верно. Но в то время многие пропали без вести. Шла война…

— А вы так и не выяснили, что произошло с вашим дядей?

— Я ведь был ребенком. Дети не слишком озабочены подобными вещами. Поступки взрослых кажутся им странными. Мои родители тогда разволновались, это я хорошо помню. Они наводили справки, но полиция не стала искать пропавшего молодого человека.

— Да, конечно. А вы не в курсе, знал ли ваш дядя миссис Уинвуд? Аниту Уинвуд?

— Мать Майкла? Не знаю. Вполне возможно. Дядя Джеймс гостил у нас. Это вы знаете. Он оставался у нас тем летом и имел обыкновение приходить домой очень поздно, далеко за полночь. Моя мать в конце концов бросила поиски. Она решила, что он был призван в армию и вступил в какую-нибудь часть, хотя в армии о нем не слышали.

— А вы? Вы не думали о нем?

— Я же сказал, что был ребенком. Возможно, я задавался вопросом, почему он так и не попрощался со мной, когда ушел…

Навестить Розмари Норрис было одним из способов убить время и заодно выполнить важную обязанность. Он был в Лоутоне и проснулся рано. Такое часто происходит с теми, кто оказывается в незнакомой обстановке. Светило солнце, хотя день не обещал быть теплым. Майкл решил, что перед тем, как навестить Клару, он спустится на Трэпс-хилл. Он мог рассказать Розмари о миссис Мосс и, возможно, даже заручиться ее помощью. Он никогда не был у нее в квартире, но зато знал адрес. Было ли сейчас слишком рано для визита? Половина десятого. Это время не казалось ему неподходящим. Мужчина на пенсии мог еще понежиться в постели, но только не женщина, размышлял он. У женщин всегда есть какие-то домашние дела, которым они хотели бы заняться пораньше. Но хотя он позвонил в звонок и постучал по почтовому ящику, так и не дождался ответа. Куда-нибудь уехала или заболела? Он попробовал еще раз, затем отправился к выходу, столкнувшись по пути с женщиной, державшей на руках большого полосатого кота.