Экскалибур
Шрифт:
Той осенью Артур попытался: он внезапно обрушился на Венту, Ланселотову столицу, но Ланселот прознал о готовящемся набеге и бежал к своему защитнику Кердику, забрав с собой Амхара и Лохольта, сыновей Артура от его любовницы-ирландки, Эйлеанн. Близнецы негодовали на то, что родились бастардами, и неизменно сражались на стороне Артуровых врагов. Ланселота Артур не нашел, зато вернулся с богатой добычей: привез столь необходимое зерно, ведь летние неурядицы повредили урожаю.
В середине осени, за две недели до Самайна и вскорости после набега на Венту, Артур вновь приехал в Дун Карик. Он заметно исхудал, лицо осунулось. Прежде в нем не было ничего пугающего, ныне он сделался отчужден и замкнут; никто знать
— Ну что ж, займемся делами пустячными, Дерфель, — сказал он мне.
Стоял чудесный осенний день. Небо испещрили облака: солнечные блики скользили наперегонки по желто-бурому пейзажу к западу от нас. Артур в кои-то веки не искал общества Кайнвин, но отвел меня на поросшую травой полянку за отремонтированным частоколом Дун Карика — и угрюмо уставился на Тор, воздвигшийся на фоне неба. Или, скорее, на Инис Видрин, где томилась Гвиневера.
— Пустячными? — переспросил я.
— Надо бы саксов разбить. — Он поморщился, понимая: разбить саксов — никакая это вам не безделица. — Вступать в переговоры они отказываются. Если я пошлю гонцов, саксы их убьют. Так они мне и сказали на прошлой неделе.
— Они? — не понял я.
— Они, — мрачно подтвердил Артур, имея в виду Кердика с Эллой. Два саксонских короля обычно грызлись друг с другом не на жизнь, а на смерть, — мы же такое положение вещей всячески поддерживали щедрым подкупом, — но теперь они, похоже, усвоили урок, что Артур столь убедительно преподал бриттским королевствам: единство — залог победы. Два саксонских правителя объединили силы, дабы сокрушить Думнонию, а решение не принимать послов свидетельствовало о твердости их намерений и являлось мерой самозащиты. Гонцы Артура того и гляди попытаются подкупить вождей, ослабив тем самым армию, и все до единого послы, как бы они ни стремились заключить мир, неизбежно шпионят за врагом. Кердик с Эллой решили не рисковать. Они вознамерились забыть про свои разногласия, сплотиться — и раздавить нас.
— А я-то надеялся, моровое поветрие их ослабило, — промолвил я.
— Пришли новые, Дерфель, — отозвался Артур. — По слухам, их корабли пристают к берегу всякий день, и каждый битком набит изголодавшимися саксами. Они знают, что мы слабы, и на следующий год их явятся тысячи — тысячи тысяч! — Артура эта мрачная перспектива словно бы радовала. — Целая орда! А может, такая гибель нам и суждена — тебе и мне? Два верных друга, щит к щиту, падут под секирами варваров…
— Есть смерть и похуже, господин.
— Есть и получше, — коротко отрезал Артур. Он не сводил глаз с Тора; ну да он всегда, приезжая в Дун Карик, сиживал здесь — на западном склоне, и никогда с восточной стороны, и никогда — с южной, напротив Кар Кадарна, но только здесь и не иначе, — и глядел, глядел через долину. Я знал, о чем Артур думает, и он знал, что я знаю, и все же он ни разу не упомянул ее имени — не хотел признаваться, что каждое утро просыпается с мыслями о ней и каждую ночь молится, чтобы она ему приснилась. Внезапно Артур осознал, что я смотрю на него, и отвернулся, окинул взглядом поля, где Исса воспитывал из мальчишек воинов. В осеннем воздухе слышался сухой и резкий перестук древков копий, а Исса хрипло покрикивал, чтобы острия держали ниже, а щиты — выше.
— Ну, как
— Точь-в-точь как мы двадцать лет назад, — отозвался я. — В ту пору старшие говорили, что из нас никогда не выйдет настоящих воинов, а двадцать лет спустя эти мальчишки станут говорить то же самое о своих сыновьях. Хорошие будут бойцы. Закалятся в первой же битве, а после того ничем не уступят любому другому воину Британии.
— В первой же битве… — мрачно повторил Артур. — Возможно, другой и не будет. Когда придут саксы, Дерфель, нас задавят числом. Даже если Повис и Гвент пришлют всех своих ратников, численное превосходство за ними. — В словах этих была горькая правда. — Мерлин говорит, мне не о чем тревожиться, — саркастически добавил Артур. — Дескать, благодаря его трудам на Май Дуне никакая война не понадобится. Ты там был?
— Нет еще.
— Сотни идиотов таскают на холм дрова. Сущее безумие. — Он сплюнул на землю. — Не верю я в Сокровища, Дерфель, я верю в стену щитов и острые копья. И еще одна надежда есть у меня. — Артур помолчал.
— Какая? — подсказал я. Артур обернулся ко мне.
— Если бы нам удалось стравить наших врагов между собою еще один только раз, тогда шанс у нас есть. Коли Кердик придет один, мы с ним справимся, пока с нами Повис и Гвент, но против двух королей — и Кердика, и Эллы — я не выстою. Я, пожалуй, победил бы обоих, будь у меня пять лет на то, чтобы восстановить армию, — но только не этой весной. Наша единственная надежда, Дерфель, — рассорить недругов. — Именно так мы обычно и воевали. Подкупали одного саксонского короля и науськивали его на другого, но, судя по тому, что поведал мне Артур, саксы приняли все меры, чтобы нынешней зимой такого не произошло. — Я предложу Элле мир на веки вечные, — продолжал между тем Артур. — Пусть оставит за собою все свои нынешние земли, а также и ту землю, что сумеет отобрать у Кердика, дабы правили там он и его потомки. Ты меня понял? Я уступаю Элле эту землю в бессрочное владение, если только в грядущей войне он встанет на нашу сторону.
Я долго молчал. Былой Артур, Артур, что был мне другом вплоть до той ночи в храме Изиды, никогда не произнес бы таких слов, ибо правды в них не было. Никто и никогда не уступит бриттскую землю саксам. Артур лгал — в надежде, что Элла поверит этой лжи, а спустя несколько лет Артур нарушит обещание и нападет на Эллу. Я знал это — но опровергать слова короля благоразумно не стал, ибо как тогда притворяться, будто сам я в них верю? Зато я напомнил Артуру о давней клятве, погребенной под камнем у дерева — далеко отсюда.
— Ты ведь клялся убить Эллу. Или клятва позабыта?
— Ныне мне дела нет до клятв, — холодно отрезал Артур и тут же, не сдержавшись, выкрикнул: — И что мне до них? Разве кто-то держит клятвы, данные мне?
— Я держу, господин.
— Тогда повинуйся мне, Дерфель, — коротко бросил он. — Поезжай к Элле.
Я уже понял, что именно этого Артур от меня и потребует. Отозвался я не сразу: постоял немного, наблюдая, как Исса выстраивает малолеток в довольно-таки шаткий щитовой строй. И наконец обернулся к Артуру.
— Я так понял, Элла пообещал казнить твоих послов? Артур отвел глаза и долго смотрел на далекий зеленый холм.
— Старики говорят, зима грядет суровая, — промолвил он. — Мне нужен ответ Эллы до первого снега.
— Да, господин.
Он, верно, расслышал горькую ноту в моем голосе, потому что вновь оглянулся на меня.
— Элла не станет убивать родного сына.
— Будем уповать, что нет, господин, — кротко отозвался я.
— Ну так поезжай к нему, Дерфель, — повторил Артур. Очень может статься, он только что приговорил меня к смерти — однако сожаления он не выказал. Он встал, отряхнул белый плащ от налипших травинок. — Если нам удастся весной одолеть Кердика, мы возродим Британию.