Эксклюзив
Шрифт:
По сути, бабушка поддерживает отношения с кем ей выгодно, ну и жаждет показать, как у нее все прекрасно. И обязательно дорого и богато. На этот раз она решила затмить всех не красной рыбой и икрой, а другими морепродуктами: мидиями и креветками. И если раньше меня это не особо волновало, то сейчас раздражает. Еще и, как назло, мой день рождения выпал на субботу, от того расправляться с «мистером Оливье» и «мисс селедкой под шубой» приходится мне. Благо мне на помощь пришла Люся.
Хотя, судя по тому, как
– Я не понимаю, ты именинница, какого хрена готовишь? Где твоя карга?
– Насыщает свою подругу свежим воздухом. И не называй ее так, сто раз просила. Даже если она тебе не нравится.
– Можно подумать, она меня за глаза называет по-хорошему. Ой, ладно, ругаться еще не хватало из-за нее. Что мне нарезать?
Подаю Люсе самое сложное, а именно – селедку. Разделывать ее еще то «удовольствие». Вот только моя подружка не замечает подвоха с косточками и быстро возвращает себе счастливое личико. Я ведь тоже почти счастлива. Но, в отличие от Люси, на меня временами накатывает и для полного счастья мне кое-чего не хватает.
То раздражало, что Неповторимый первое время, после возвращения домой почти не уделял мне внимания. Оно вроде бы и понятно, разбирательства, куча проблем, да, в конце концов, нас же с Люсей и спасал от исправительных работ или что нам там было положено за сокрытие трупа. Но как девочке мне хотелось больше внимания.
Потом, правда, вернулась не только бабушка, но и внимание Федора. Но, когда он привел меня к себе домой, мои нижние девяносто малость приуныли. Ладно, сильно приуныли. Они до сих пор плачут горькими слезами, когда мне приходится у него ночевать.
– А может, плюнем на готовку и уедем за город на два дня? Бахнем там вчетвером, погуляем от души, – из раздумий меня выводит Люсин голос.
– Бабушка не поймет.
– В смысле не поймет? Думаешь, она не догадывается, что ты со своим майором трахаешься?
– Уверена, что нет.
– Да ни за что не поверю. Она хоть временами и дура, но не тупая.
– Она не знает про Федора.
– В смысле? Она уже как месяц вернулась, ты что не познакомила ее с ним?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не хочу его спугнуть, – вполне серьезно произношу я. – Она же с порога заявит, «когда свадьба» и что-нибудь в этом духе. Начнет давить на Федора. Как бы я ее ни любила и ни уважала, я знаю ее отрицательные стороны. Она добьет кого угодно. Вот когда мне предложат стать Неповторимой, тогда и познакомлю.
– А когда ты ночуешь у него, что говоришь?
– Что работаю.
– Но ты же больше не работаешь.
– Ну… вру.
– Охренеть. Почему я об этом только сейчас узнаю?
– Может, потому что ты влюбилась по уши, и мы виделись три недели назад? – немного грубым голосом произношу я.
Да, я ей немножко завидую. Я была у Василия в гостях всего однажды, когда навещала приболевшую Люсю. И у него квартира, в отличие от моего Неповторимого, не напоминает фильм ужасов. Люсе в чужой квартире явно хорошо, что, собственно, она и не скрывает. И в туалет она, наверное, ходит, не молясь, как я.
– У вас что-то случилось? Вы поссорились?
– Нет. С чего ты взяла?
– А что не так?
– Все так. Ну за исключением одной проблемы.
– Ясно. Писюн маленький?
– Нет! Больше, чем у Васи, – возмущенно бросаю я и тут же прикусываю язык. Хотя Люся и без того знает при каких обстоятельствах я узрела хозяйство Василия, но сейчас это выглядит с моей стороны некрасиво.
– Тогда в чем дело? Не стоит?
– Да что тебя все на генитальную тему несет? Хорошо у нас все с этим делом.
– Тогда что не так?
И тут из меня прорывается все, что накопилось. Я описываю каждый уголок этой квартиры.
– Я не прошу хоромы, но это коричневое нечто приводит меня в ужас. Но это полбеды. Меня всегда пугал туалет в его квартире, он очень узкий. У меня в нем развивается приступ клаустрофобии и…
– Ты там застряла?
– Нет. Просто, когда дергаешь за веревочку…
– Какую веревочку?
– Ну, которая смывает все.
– А-а-а, все настолько плохо. Ну вот свяжись с честным ментом и бушь какахи смывать веревкой. Ну ладно, что там произошло с веревкой? Ты ее оторвала?
– Нет. Дело в другом. Всякий раз, когда за нее дергаешь, происходит… как бы сказать, ну словно сигнал об экстренной эвакуации. Что-то вроде сирены. И получается никакого таинства. Понимаешь о чем я?
– Понимаю. Федя теперь в курсе, что ты какаешь. Не бабочками. И это все что тебя тревожит? – не скрывая иронии в голосе выдает Люся.
– Нет, не все. Недавно я захотела в туалет, но желания его посещать и оповещать ночью весь подъезд, ну и, собственно, Федора, мне не хотелось. Ночь все-таки.
– И? Ты надундила в кровать?
– Нет! Просто Федор проснулся и пошел в ванную.
– А с ванной что не так?
– С ней все так, ну более-менее. Только, когда он открыл дверь, в ней оказалась я.
– И что?
– Я была в самой ванне, а не в ванной комнате. На корточках, – Люся непонимающе смотрит на меня и лишь сильнее хмурит брови. – Я справляла там маленькую нужду, вместо унитаза.
– Ну и чо? Пусть скажет спасибо, что берегла его сон. Он после этого тебя не хочет? Издевается?
– Что? Нет, конечно.
– Тогда, что, блин, не так?
– Ну мне теперь стыдно. Ты что, не понимаешь?
– Вообще нет, не врубаюсь в чем трагедь. А когда вы виделись с ним в последний раз?