Шрифт:
Глава 1
Глава 1
Нижние девяносто чуют неладное сразу, как только мы с подругой ступаем на порог дачи. Поставив пакет и корзину с грибами на пол, мы синхронно обводим взглядом разбросанные в коридоре вещи.
Пока моя подруга Люся сокрушается от того, что кто-то устроил погром в ее доме, я аккуратно прохожу в гостиную. Хаос, творящийся в очередной комнате, я уже не замечаю, ибо мой взгляд обращен на лежащего на полу мужчину, по совместительству, бывшего Люси.
Если сначала мне показалось, что он в очередной раз напился до отключки,
Протягиваю руку к его шее и прикладываю пальцы к сонной артерии. И…ничего. Хватаю первое попавшееся зеркало и подношу к его носу в надежде, что оно запотеет. И тоже – ничего! Мамочки, передо мной совершенно точно труп!
– Помер-таки, – слышу позади себя голос Люси. – Еще и пол мне чем-то загадил.
– А тебя не смущает, что его убили?! – истерично произношу я, вставая с пола.
– Да, смущает, что его кто-то грохнул на моей даче и теперь нам это расхлебывать, а в остальном – закономерный исход для такого как он, – невозмутимо произносит подруга, усаживаясь в кресло. – Отойди от него и прекрати лить слезы. Было бы по кому.
Если бы не Люсины слова, я бы и не поняла, что плачу. Провожу тыльной стороной руки по щекам, вытирая непрошенные слезы.
– Тебе совсем его не жалко? – возмущенно произношу я, обводя Люсю укоризненным взглядом. Да, Виктор, упокой его душу, за полгода нашего с ним знакомства, так и не вызвал моей симпатии, напротив – неприязнь, но я-то не Люся. У них, в конце концов, отношения были!
– Конечно, жалко. Только не его, а мою спину и руки, – тут же добавляет моя невозмутимая подруга.
– Причем тут твоя спина и руки?
– Наши. Притом, что как только стемнеет, мы погрузим тело Вити в мою садовую тачку и пойдем закапывать труп в ближайшем лесочке.
– Ты белены объелась?!
– Неа. Труп в моем доме, а ты тут гостишь уже неделю, о чем в курсе все соседи. Равно как и о том, что два дня назад мы в очередной раз с ним поругались, – обводит брезгливым взглядом тело. – И выгоняла его из дома с кулаками именно ты, и кричала на всю улицу, что убьешь его, если еще раз сунется ко мне в дом, тоже ты, – да, увы, было дело. Нервы сдали, когда увидела очередной пьяный дебош Виктора, в результате которого моя бойкая подружка впервые оказалась распластанной на полу под тушей своего несостоявшегося муженька. – И смею тебе напомнить, что свидетелем твоего концерта были как минимум три человека. Бабка с дедом из дома напротив и проходящая баба Зина. А уж не мне тебе рассказывать, что это за особь. Думаешь менты будут разбираться кто его реально убил? – я хоть и не знаток в этом деле, но что-то мне подсказывает, что сейчас Люся права. – Итого, как ты думаешь, на кого повесят это убийство?
– На тебя? – с надеждой в голосе произношу я.
– На нас, Лиза. На нас.
– Я не хочу в тюрьму!
– То-то же. Бабулька твоя даже до суда не выдержит, узнай, что ее нежный цветочек и единственная кровиночка может попасть за решетку. Да и давай откровенно, бабы таких красивых как мы не любят. Попадешь в тюрьму, будешь битой ходить, а потом и того хуже, грохнут. Я-то, в отличие от тебя, сразу дам отпор, но как только они узнают, что я работала в регистратуре поликлиники – отправлюсь к тебе в рай.
– Почему в рай?
– Ну ты-то понятно, девственницам только в рай, а мне придется выбивать себе там место, потому что мне бы не хотелось встретиться с Витей в аду. Что-то мне подсказывает, что он будет обижен на меня за то, что я расчленю его тело и прикопаю в лесу, – как ни в чем не бывало бросает Люся, смачно откусив половину яблока. Рот, надо сказать, у нее, равно как и другие части тела, выдающийся. И только сейчас до меня доходит, что она сказала.
– В смысле расчленишь?! Ты с ума сошла?
– А как он влезет, прости Господи, в садовую тачку? Ноги будут торчать, вдруг соседи увидят? Поэтому будем членить труп. Расчленять в смысле. Хотя, знаешь, эта миссия будет на тебе.
– С какой стати?!
– А кто у нас медсестрой работает и на врача учится? Вот тебе и практика.
– Нет! – уверенно вскрикиваю я. – Не буду я этого делать!
– Да шучу я. Не будем мы его расчленять. Зато ты перестала реветь. Короче, я перевяжу Витю компактненько веревкой, и он поместится в тачку. А потом замотаю во что-нибудь. Например, покрывало.
– А как после этого жить дальше? – пусть это все будет сном, ну пожалуйста.
– Как обычно.
– Люсь, подожди, а кто и зачем его убил-то?
– Да черт его знает. Поди какой-нибудь собутыльник. Не поделили водку.
Перевожу взгляд на стол. Бутылка действительно стоит, только стопка одна.
– Тот, кто его грохнул, тот и рюмку спер, – словно прочитав мои мысли, выдает Люся и принимается искать веревку.
Пока я договариваюсь со своей совестью и мысленно прощу прощения у бабушки за то, что связалась с Люсей, вопреки ее воли, я пропускаю момент экзекуции над Витиным телом. Очухиваюсь только тогда, когда Люся принимается заматывать труп в покрывало.
И снова наступает откат. Что я творю? Я же хороший человек. А хорошие люди трупы в землю не закапывают. По крайней мере, без гроба.
– Люсь, подожди. Пока не поздно, давай его размотаем и позвоним в милицию. Все объясним.
– Лиз, вот давай ты не будешь оправдывать свою фамилию? Ведешь себя как самая настоящая…
– Знаешь, не очень хорошо попрекать человека неблагозвучной фамилией, – прерываю подругу, не желая слушать очередные подтрунивая над моей фамилией.
– Кончай печалиться, Лизунь. Похороним Витю, найдем тебе мужа и сменишь фамилию.
– Я не ищу мужа.
– Ну да, ну да, любовь. Но если ты позвонишь ментам, то ни врачом не станешь, ни суженого ряженого не найдешь, этак лет десять еще. И бабку свою в могилу загонишь. Оно тебе надо?
Да, Люся умеет убеждать, тем более такую ведомую личность как я. Мне не хватало подруг и вот такого уверенного и беззаботного человека. Поэтому с ней и подружилась. А зря!
Не знаю, как я смогла находиться в одном доме с трупом и не удариться в истерику, все прошло словно в тумане и ровно в десять вечера, когда окончательно стемнело, мы погружаем тело Вити в садовую тачку и, прихватив с собой лопату, направляемся к месту захоронения.