Экспансия Генома
Шрифт:
Конечно, и у таджиков, и у Паши транзит через наш Порт был не единственным каналом, но одним из главных. И терять его они никак не хотели.
Моё эффектное появление на боевом вертолёте, разумеется, не прошло незамеченным. И не всем пришлось по вкусу. Особенно недоволен был вор по кличке Толстый. Этот пожилой вор, твёрдо, придерживающийся воровских законов, вообще редко был чем-либо доволен. Он терпеть не мог новую волну из братвы, которая потеснила старых воров. Также он не мог терпеть пиковых воров и всякую, как он сам выражался, нерусь. Присутствие
Не успели мы рассесться, как Толстый поспешил выразить своё недовольство.
— Слышь, Китаец. Это чё за понты? Ты на хера на этой летающей хреновине припёрся. Пугать нас, что ли, собрался?
— А это, как говорится, «товар лицом». Пригодится в дальнейшем разговоре. Понты здесь совершенно ни при чём. По ходу дела поймёшь.
— Так ты у нас теперь торговец? — глумливо вклинился Султан — И вертушки, тоже продаёшь?
— Продаём. Но не вам, — отрезал я. — Товар у нас специфический. Не каждому можно доверить.
Как я погляжу, недовольных тут вообще собралось до хрена. Тот же Паша смотрел на меня волком. Обычно он привык решать вопросы с позиции силы. Но молва о последней Московской сходке, где я разобрался с Гиви, уже широко разошлась в криминальных кругах и испытывать судьбу, наезжая на меня, Паше явно не хотелось. Кроме этого, он наверняка пробил обстановку в нашем городишке, прикинул какие силы за мной стоят, оценил историю с чеченской группировкой, и решил сначала попытаться зайти через воров. К тому же моё прибытие на боевом вертолёте, похоже, также не добавило ему уверенности в собственных возможностях.
Босс наркомафии Рустам Шарипов, совсем не напоминал таджика. Лет пятидесяти, но ещё крепкий, с чуть тронутыми сединой чёрными волосами. Встретив такого типа в Москве, вы бы, скорее всего, приняли его за богатого араба, долгое время проживающего в Европе. Дорогой костюм, белая рубашка, элегантные ботинки, часы, тонкие брендовые очки, всё это делало его похожим на успешного бизнесмена. И только холодные, злые змеиные глаза, в глубине которых плескались тёмные озёра ненависти, выдавали его истинную сущность. В них мелькали тени басмаческого прошлого: багровые отблески пылающих в душной ночи кишлаков и их любимого развлечения — отрезать людям головы. И не только головы.
Весьма занимательный персонаж. Но, опасный, сука. С такими бессмысленно о чём-либо договариваться. Обманет. Такие понимают только силу. Вот ведь ирония, где мы, а где Америка. Континенты разные, а люди везде одинаковы. Как-то сразу вспомнилась крылатая фраза американского генерала Шеридана: «Хороший индеец — мёртвый индеец». Хотя, конечно, Рустам далеко не индеец. Очень хитрая и коварная сволочь.
Такой вот значит получается у нас контингент. Не гостиная, а настоящий террариум. Замочить бы их всех, да Заратустра не позволяет.
— Ладно, уважаемый. Мы ведь тут не собачиться собрались, а по делу. Вот у уважаемых людей вопросы есть, надо бы их порешать, — постарался разрядить напряжённую обстановку хозяин дома, Фаст Фуд. Глядя на его потуги, я прикинул, что наркоторговцы ему наверняка не хило забашляли за поддержку и толстяк будет на их стороне. Скорее всего, какой-нибудь подлянки следует ожидать и от Султана, по словам Пахомыча, это ещё та гнида.
— Мы пришли с миром, — начал Рустам. Вот, сука. Он бы ещё руку в приветственном жесте понял, за туземцев нас, что ли, считает.
— У нас с партнёрами устоявшийся канал по транзиту наркотиков. За границу идут опиаты и готовый героин, а обратно синтетические наркотики и кокаин, — продолжал между тем европеизированный таджик. — Товар идёт через Морской Порт в Таганьем Роге. Объёмы большие, соответственно, и деньги там крутятся немалые. До сих пор всё было спокойно, пока эти не пришли, — он неопределённо повёл рукой в нашу сторону. — Ведут себя как шакалы. В порту товара заблокировали под сотню миллионов баксов. Грузы наши не пропускают ни в одну сторону. Договариваться не хотят. Мы войны не хотим. Хотим всё миром решить. Поэтому приехали договариваться. Не договоримся, у Порта новые хозяева будут. Более сговорчивые.
Говоря про большие деньги, таджик действительно не лукавил. Вот уже двадцать лет, как Таджикистан является страной-транзитёром афганских наркотиков на так называемом северном маршруте — через страны Центральной Азии в Россию и Европу. Грамм героина в Хороге стоит всего около семи долларов.
— Ну-ка, погодь, — вмешался Толстый. — Ты ведь Рустам, вор.
— Я коронованный, — подтвердил таджик. — А это ты сейчас к чему?
— Говоришь, товар через Порт идёт. Бабки большие крутятся. Только что-то я не слышал, чтобы вы в общак долю платили. Это как, мил человек? — недобро прищурился пожилой вор.
— Мы хозяевам Порта платили, Махмардоевым, — огрызнулся Рустам.
— Каким на хер, Махмардоевым. Эти чурки, воровские законы не соблюдали, и никому в общак не платили. На хер вы тогда нам такие ласковые сдались со своей наркотой.
— Так, ведь вы сами этот городишко профукали. Не было там никакого воровского порядка. Некому было платить. Теперь другое дело, мы готовы платить.
Очень мне этот его спич напомнил сцену из фильма «Белое солнце пустыни», когда Абдулла заявляет: «Так нет же никого в таможне. Кому платить. Неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом!». Мир меняется, басмачи нет.
А Рустам между тем продолжал:
— Теперь Смотрящий в городе есть. Мы к нему пришли, объяснили ситуацию. Предложили платить и в общак и хозяевам Порта. Но вышли непонятки. Поэтому и обратились к вам, чтобы рассудить, по справедливости.
— А вот мы его сейчас и спросим, чего он упёрся, — повернулся Фаст Фуд к Тимохе. — Тебе что Пахомыч, бабки в общак не нужны? Да и нам наша доля не помешает. Начал ты вроде хорошо, навёл в городе порядок. Мы тебя уже короновать планируем. И вдруг такой косяк. А теперь ты и сам подставляешься и нас с серьёзными людьми поссорить хочешь. Чё за херня? Уже зазнался, что ли, людей не уважаешь?