Экспансия (сборник)
Шрифт:
В общем, напряжение, вызванное усталостью и боями, за эти дни слегка отпустило, и, как заметил Ростик, кое-кто из людей даже стал посмеиваться над его Самуэлем, называя «горелым». Это было хорошим признаком, значит, внезапный отдых получился вовремя. Зато, когда дотащились до Перевальской крепости, стало не до шуток.
Тут кипело сражение, и по валу убитых пауков можно было понять, что бой длился уже несколько дней. Крепость держалась, хотя ее стены местами обгорели так, словно пауки использовали против нее огнеметы.
Оба крейсера помогли защитникам, и очень толково, как решил Ростик, хотя и не с самой безопасной высоты, потому что тут уже
– Кто там командует? – спросил Ростик, когда они к вечеру все-таки решили выходить из боя.
– Ты не поверишь, – усмехнулся Ким, который посадил первым пилотом Изыльметьева, чтобы проверить Манауша на позиции второго пилота, и потому влез в башенку Роста, – командует там Смага. То ли сдуру, то ли из честолюбия решил добиваться, чтобы ему поручили отдельный участок обороны.
– Жаль, не тот он командир, которого хотелось бы тут видеть.
– Он начинал на перевале, помнишь? Местность хорошо знает и за последние годы кое-чему научился. И дерется пока неплохо, ведь пауки тут не прошли.
– Завтра сходим к лесу, где Олимпийский хребет кончается. Посмотрим, как комши наткнулись на дваров.
На этом и договорились. Передохнули, как уже привыкли, под открытым небом, на относительно безопасном островке в Водном мире, выставив, впрочем, немалую охрану, чтобы дикие пернатые, которые тут бродили целыми ордами, не застали врасплох.
Но бегимлеси не появились, вероятно, откочевали подальше от места сражения слишком сильных, чтобы проявлять любопытство, армий. Ночь прошла спокойно. А утром двинулись к лесу, на западный конец Олимпийской гряды.
Тут пришлось драться серьезно. И потому что пауков было чрезмерно много, даже странно – на переправах до пятидесяти-семидесяти тысяч расстреливали, а их снова оказалось чуть не больше, чем вначале; и потому что Ким, прекрасно соображающий, что, натравив комши на дваров, столкнув ящеров и пауков, они облегчают ситуацию для Боловска и остальных человеческих крепостей, уперся изо всех сил. Ростик даже не сразу понял, и лишь потом, часа через два, когда уже и пот вытирать забыл, дошел: там, где дерутся более упорно, где сражение кипит ожесточенней и злее, туда и втягивается большая часть этих самых пауков. В этом был довольно тонкий психологический расчет, как Ким его увидел, осталось для Ростика загадкой.
К концу дня стало ясно, что именно тут, через лес, пауки и попытаются пройти дальше. Вот только опять стало не хватать патронов, вернее, они еще были, но, наученные горьким опытом последней переправы, стрелки заранее начинали их беречь. Но Ким и тут нашел выход.
Он как-то договорился с несколькими из своих бывших подчиненных, а может быть, и курсантов, которых когда-то учил летать, и направил именно на юг пять крейсеров, однако потребовал при этом, чтобы они и его обеспечили боепитанием и топливом по возвращении. Так сказать, в уплату за эту идею.
Крейсер Лады к концу дня получил несколько очень скверных попаданий и ушел в Боловск. Лада намеревалась сменить машину и, если получится, пополнить экипаж. Ким и тут подсуетился, передал ей своих раненых загребных и снял с ее крейсера двоих целеньких. Лада поворчала, но подчинилась, заодно уж отдала и немного боеприпасов.
Ими дрались весь следующий день, но к вечеру стало ясно, что и тут пауки оказались сильнее ящеров. Двары медленно, даже как-то неуклюже, но отступили в глубь леса, и комши это поняли, стали проводить свои
На ночь для отдыха Ким отвел свой крейсер на алюминиевый завод. Тут было еще спокойно, хотя и народу стало, как никогда, много, и места для посадки во дворе завода не хватало, садились, чуть не зацепив примостившийся у самых стен крейсер. Если бы не пилотское искусство Кима, почти наверняка подавили бы его выхлопом антигравитационных блинов. Но Ким справился, и все обошлось, хоть и с руганью Людочки Просинечки, которая как была, так и оставалась тут за главного распорядителя.
А поутру пауки начали штурмовать Лагерь пурпурных. Незадолго до того как включилось солнце, они атакующей колонной вышли к тому нагромождению построек, в котором обитали пурпурные, и попытались устроить штурм с ходу. Ростик, рассматривая происходящее, почему-то оставался спокойным, словно в этом не было ничего необычного. Должно быть, потому, что с высоты все это выглядело слишком уж отвлеченно.
Лишь усилием воли он заставил себя включиться, и тогда, скорее воображением, чем ощущениями, он воспринял это по-настоящему – словно бы сам находился на земле, перед ордой атакующих чудищ под два метра ростом, с ожерельем глазок, в которых не отражалось ничего, кроме голода, с жвалами, выставленными вперед в поисках пищи, с ружьями, зажатыми в четырех небольших лапах под брюхом… или что там у пауков находится под туловищем. И одержимых жаждой крушить, завоевывать, побеждать и пожирать.
Ведь должны же были наши эвакуировать губисков из Лагеря, думал Ростик при этом, должны… Но оказалось, что кто-то из пурпурных не захотел уходить, с неимоверной подчиненностью судьбе они решили умереть, но не сдаваться без боя, даже на этой ужасающе незащищенной позиции.
И бой начался. Сначала было непонятно, что происходит, передовые комши как-то задергались, потом их строй словно бы распался на некоторое подобие раздвоенного языка, и лишь тогда стало понятно, что по ним из первых домов Лагеря стреляют. Реденько, не очень эффективно, но стреляют.
– Ким, – заорал Ростик, – помогай своим.
Сам он приник к пушкам, заставил Сэма приноровиться к его работе и начал палить, хотя до пауков было далековато. Одно только и выручало, на корабле ему сменили «подгоревшее» орудие, поэтому дальность огня увеличилась, хотя при этом бить следовало только в самые плотные построения комши.
Ким и сам все понял, прошелся над Лагерем, правда, с обратной стороны от атакующих пауков, но бочком, чтобы стрелки в крыльях треугольника тоже могли палить, и вот тогда-то стало ясно, что совсем просто паукам захватить Лагерь не удастся. Что-то там происходило такое, от чего они пробовали сбиваться в кучу… И тогда накрывать их пальбой было легче… Но все равно их было слишком много, слишком плотно они отвечали на огонь защитников, и тогда удерживающий их огонь затихал.
Они продвинулись сначала на окраины городка, потом кто-то из них вторгся на улицы, кто-то даже попробовал втиснуться в строения… Хотя это им плохо удавалось, двери были узки для них, и слишком широко расставленные четыре лапы мешали. Тогда они стали каким-то невероятным образом ломать строения, поднимая тучи легкой, уже холодной пыли, и все-таки то там, то тут это им удавалось. Рост даже подумал с отчаянием, что пурпурным стоило бы строить свои дома покрепче, тогда у обороняющихся было бы больше шансов… Хотя бы оставалось больше времени для боя.