Экспедиция Казарина
Шрифт:
После окончания средней школы, выпускник Казарин, попытался поступить на исторический факультет МГУ по специальности «Археология». К тому времени он уже твердо решил, что хочет стать археологом и никем больше. Но поступить с первого раза ему не удалось по причине огромного конкурса на эту специальность. Но Николай не расстроился, не бросился в другой ВУЗ – он знал, что поступит в следующий раз, усиленно подготовившись к экзаменам. Так и произошло, на следующий год Казарин успешно выдержал конкурс и был зачислен студентом истфака МГУ. В те времена высшее образование было бесплатным,
Вспоминая студенческие годы, Казарин отмечал, что в советские времена строго обеспечивалось качество высшего образования. Сам Казарин взяток никогда не брал и с презрением относился к тем, кто промышлял «левым заработком» в ВУЗе. Он с ужасом думал о том, кто сменит нынешних российских ученых, инженеров и руководителей. Люди, купившие дипломы в стенах сегодняшних вузов, не могут считаться специалистами, а тем более учеными. Дипломы есть – но знаний нет! Не трудно спрогнозировать крах российской науки и всей высшей школы, если предположить, что «покупка оценок, зачетов и диссертаций» будет происходить и дальше.
Высшая школа сегодня представляет собой гигантский теневой рынок, на котором крутятся миллиарды рублей. Диплом на этом рынке стал, чуть ли не финансовым документом. Он покупается, чтобы в дальнейшем определять цену работника на рынке труда. Количество бюджетных мест в вузах сокращается, а на коммерческой основе – увеличивается. И это при том, что и «бюджетные» студенты должны платить. Конкурентная борьба за эти якобы бесплатные «путевки в жизнь» настолько высока, что порождает готовность оплачивать искусственно создаваемые квазитовары вроде оценки, которая резко падает, если преподаватель не «заряжен бабками».
Даже скромные оценки этого рынка превосходят самые смелые ожидания. По мнению экспертов – это около полумиллиарда долларов только за летний период вступительных экзаменов. В то же время за бортом этой системы оказывается большое количество талантливых, но малообеспеченных выпускников средней школы.
Одна знакомая Казарина, получившая в советские времена образование в престижном ныне институте, объясняла, что ее дочь, заканчивающая в этом году школу отлично и рассчитывающая пойти по материнской стезе, судя по всему, не поступит. Нет, она, как положено, занимается с преподавателями вуза. Итоговая сумма, которую надо заплатить, на сегодняшний день неподъемна. Речь идет о 35 тыс. евро для гарантированного поступления на бюджетное место и 15 тыс. – на коммерческое. Нужно годик подождать, собрать деньги.
В начале девяностых родилась эта идеология торгашества, которую в те времена, да и сегодня тоже, называют громким словосочетанием «идеологией рыночной экономики». Интересно, эти торгаши-идеологи понимают, что уже очень скоро всем им нечем будет торговать, что нужно развивать индустрию, сельское хозяйство, которые не смогут обходиться без развития науки. Прежде всего, прикладной, а значит и фундаментальной науки. Это развитие должно быть превентивным, открывающим новые перспективы для промышленности и сельского хозяйства.
А что сегодня? Нищенское существование практически всех
Казарин помнил, как его молодого аспиранта долго не допускали в серьезные археологические экспедиции, постоянно мотивируя отказ его ученой незрелостью и не подготовленностью. И может быть правильно! Именно стремление доказать свою значимость в науке заставляет людей его склада характера идти вперед, не взирая на неудачи. И он шел к этому, не обращая внимания на социальные потрясения, смену президентов и парламента, политического строя и нищенское существование науки. И вот только теперь он получил возможность заниматься делом своей жизни без оглядки на мнение тех, от кого зависел его материальный достаток.
Археологией за рубежом занимаются люди, материально обеспеченные, когда не нужно думать о хлебе насущном, они могут посвятить себя без остатка делу своей жизни. Солидные фамильные капиталы зарубежных коллег, накопленные их предками за столетия, позволяли нынешним зарубежным археологам заниматься любимой наукой, не опасаясь отсутствия спроса на результаты своей деятельности.
Именно так и должна развиваться любая наука, поэтому самые крупные открытия принадлежат зарубежным ученым. Наука для них хобби, способ самоутверждения в обществе и государстве. Но даже при всем при этом, они получают зарплаты, несравнимые с окладами наших археологов, пытающихся выжить до «лучших времен», сохраняя эту науку для будущих поколений.
Казарин теперь относил себя к категории ученых, которым не стоит беспокоиться о размере зарплаты. Это благодаря солидной государственной премии за находку исторического клада, а значит благодаря Виктору. Обещание провести археологическую экспедицию, данное ему Казариным, придется выполнять, не откладывая в «долгий ящик». И вскоре Николай Павлович приступил к исследованиям, которые позволят ему сформулировать эту «революционную концепцию» о заселении земель древней Руси славоморцами, предположительно, предками славян-русичей.
В настоящее время нет единой гипотезы, доказывающей происхождение славян, любое воспоминание неразрывно связано с «индоевропейцами». Последний термин – чудовищно неуклюж. Само словосочетание – издевательство над здравым смыслом. На самом деле есть «индоевропейская группа языков», и история этого вопроса такова, что 200 лет назад было обнаружено определенное сходство между санскритом и многими европейскими языками. Эту группу так и назвали, в нее входят почти все европейские, кроме баскского, угро-финских и тюркских языков. Тогда не знали причин, по которым Индия и Европа вдруг оказались в одной языковой связке, да и сейчас не очень-то знают.