Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
— Я извиняюсь, Джон, — сказал Бертон по-прежнему лишенным эмоций голосом. — Если бы, во время нашей первой экспедиции, я увидел его своими глазами, я бы никогда не сомневался в твоих утверждениях.
— Ты не увидел его только из-за меня, — ответил Спик. — Тогда я был одержим мыслью, что именно я должен стать человеком, решившим загадку истоков Нила.
— Тогда мы были в сфере досягаемости алмаза. Не сомневаюсь, что он повлиял на твое решение.
— Возможно. Как ты думаешь, мы доберемся до дома?
Бёртон осмотрел себя. Его зараженная клещами армейская форма образца 1918 года была изодрана,
— У меня есть причина верить, что доберемся.
— И что потом?
Бёртон покачал головой и пожал плечами.
На следующий день они вышли еще до рассвета. Какое-то время Бёртон шел пешком, но потом ноги подкосились и его опять уложили на носилки. Он то терял сознание, то опять приходил в себя. Лихорадка горела в нем как лесной пожар.
Иногда он открывал глаза и видел синее небо; в других случая это был Млечный Путь. Однажды он посмотрел направо и увидел зеркальную поверхность озера, покрытую тысячами пеликанов.
Долгое время он не видел ничего.
Наконец чья-то рука тряхнула его за плечо.
— Изабель, — прошептал он.
— Дик! Проснись! Проснись!
Он открыл глаза и посмотрел на морщинистое, заросшее бородой лицо Джона Спика, и на свое собственное отражение в линзе левого глаза, обрамленной черной медной оправой. Он попробовал подняться, и обнаружил, что к нему вернулось немного силы.
— Что случилось?
— Послушай!
Бёртон огляделся. Они стояли на склоне, скрывавшем ландшафт впереди и справа, но слева покрытые джунглями холмы убегали к далеким горам.
Впереди, за гребнем склона, в небе клубился туман.
Его уши наполнил ровный гул.
— Похоже на...
— Водопад! — с энтузиазмом воскликнул Спик. — Ты можешь идти?
— Да.
Лейтенант помог Бёртону встать на ноги. Потом жестом указал воинам чвези и ваниамбо, что они должны оставаться на месте.
Два британца медленно пошли к вершине, Бёртон тяжело опирался на своего спутника. Их лица жгло солнце, вокруг носились москиты, воздух был тяжелым и влажным.
Наконец они забрались на вершину.
Прямо перед ними землю разрезала глубокая и широкая трещина, в которую с шумом извергалась вода Укереве. Падая через клубы пара, она ударяла, брызгала и кипела над круглыми валунами, и изливалась через арки постоянных радуг. Из нее выпрыгивали рыбы, их чешуя вспыхивала в свете солнца; в волнующемся над ней тумане носились птицы.
Сомнений не было.
Исток Нила.
Здесь это началось, подумал Бёртон, здесь и заканчивается. Не исток, но еще одна часть круга.
Они какое-то время стояли молча, оглушенные звуком падающей воды, потом Спик повернулся, наклонился поближе к Бёртону, приложил рот к его уху и крикнул:
— Мы сделали это, Дик! Мы наконец открыли его! — Он стиснул локоть товарища. — И сделали это вместе!
Бёртон вырвался, и Спик шагнул назад, потрясенный жестоким выражением на лице исследователя.
— Это твое открытие! Я не хочу иметь с ним ничего общего! Оно твое, Спик. Вся эта чертова штука — твоя!
Следующие несколько
— Как мы назовем его? — спросил Спик.
— Зачем вообще называть его? — проворчал Бёртон. — Оно такое, как есть. Чертово озеро.
Лейтенант безнадежно покачал головой и пошел прочь. Он не понимал настроение Бёртона, который почти не говорил после открытия водопада. Исследователь даже не стал изучать язык чвези, что было совершенно нехарактерно для него: по опыту Спика Бёртон, встречая незнакомый язык, немедленно бросался изучать его — своеобразная мания.
Воины ваниамбо решили, что ушли слишком далеко от дома и повернули обратно.
За следующие три дня чвези проводили обоих англичан вокруг озера к его западному краю, из которого вытекала река.
Они пошли вдоль ее. Болотистая почва кишела змеями. Из земли поднимались отвратительно пахнувшие пузыри.
Солнце вставало и солнце садилось, и они потеряли счет дням. Москиты непрерывно кусали каждый обнаженный кусочек кожи. Одежда расползлась на куски, и они заменили ее хлопковой, подаренной местными жителями. Обмотав грубые тряпки вокруг ног, обожженные дочерна солнцем и опираясь на посохи, они медленно хромали вперед, похожие на пару заросших бородами скелетов; они были настолько истощены, что не могли ни говорить, ни думать.
Внезапно один из их проводников, взявший на себя роль разведчика, вернулся назад и что-то тихо сказал остальным. Подойдя к англичанам, он ткнул пальцем в одного, потом во второго, и показал на невысокий кряж, лежавший в паре миль от реки, на юго-западе.
Потом присоединился к остальным чвези и они исчезли в подлеске.
Британцы остались одни.
— Хорошо, — сказал Спик, затенив единственный глаз и разглядывая кряж. — Полагаю, мы должны идти туда.
Они продирались через плотный камыш, идя по засасывающей грязи, пока земля не пошла вверх, и они не взобрались на верхушку кряжа. С одной стороны от них Нил впадал в еще одно обширное озеро. Всего в полумиле от них в воздухе висел воздушный корабль, паря над берегом озера на высоте сорока футов. Гаргантюанских размеров, он по форме напоминал сигарообразный аэростат, к которому снизу прикрепили длинную кабину; из-под его боков в горизонтальном направлении тянулись пилоны с моторами на концах. Корабль, длиной не менее тысячи футов, был раскрашен в цвета Юнион Джека и нес на борту имя Неустрашимый.
В тени воздушного судна лежал большой палаточный лагерь.
— Джон, я хочу кое о чем попросить тебя, — внезапно сказал Бёртон.
— О чем?
— Не говори им ничего. Ни сейчас, ни когда мы вернемся в Лондон. Ни слова о том, что мы пережили. Он этого зависит будущее.
— Дик, я...
— Мне нужно, чтобы ты дал слово.
— Хорошо. Даю.
Бёртон взял руку Спика и пожал ее.
Он и спустились с кряжа и похромали к лагерю. Не успели они пройти и половину расстояния, как их заметили. К ним подбежали люди и столпились вокруг; один из них вышел вперед.