Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
— А. Ты не мог бы убрать чертову птицу с моей головы, пожалуйста?
— Сообщение для Изабель Арунделл, — сказал Бёртон. — Огромное спасибо, но больше не рискуй. Отрывайся от них как можно быстрее. Конец сообщения.
Попугаиха пронзительно завопила — поняла! — и прыгнула в воздух.
Подчинясь указаниям Бёртона, Траунс повел сенокосца к холму на западной части поляны. Они прошли по песчаной земле, густо усеянной колючими кустами, перебрались через несколько скругленных холмов и спустились на зеленую равнину, усеянную рощами высоких деревьев. Солнце
Немного позже к ним присоединилась Покс.
Они вышли на болото, и сенокосец пересек его вброд, спугнув гиппопотама.
— Спик бы сошел с ума, — заметил Бёртон.
— Что ты хочешь сказать?
— Он охотник до мозга костей. Он стреляет во все, что движется и наслаждается убийством. Когда мы были здесь в 57-ом, он убил больше бегемотов, чем я могу сосчитать.
Гигантский механический арахнид стонал и раскачивался, пробиваясь через вонючую грязь, но, в конце концов, вышел на более твердую почву и пошел намного быстрее.
Появилось несколько хижин-ульев, жители которых, увидев приближающегося гигантского паука, дали деру.
Бёртон и Траунс пересекли обработанную землю, прошли через мгновенно опустевшую деревню Куингани и оказались на широкой равнине, по которой были разбросаны маленькие леса и одиноко стоящие баобабы, с бутылочными стволами и широко раскинувшимися ветками. Только здесь Траунс впервые увидел настоящую африканскую перспективу и поразился видимой непорочности земли. Далеко справа от них бежали жирафы; два стада антилоп грациозно прыгали слева; орлы почти неподвижно висели высоко в воздухе; на горизонте длинная низкая цепь гор вытянулась от севера к югу. Когда-то, возможно, этот Эдем ласкали самые свежие ветра, но сейчас тяжелый застывший воздух не шевелился, и в нем носились только агрессивные насекомые. Ладони, предплечья и шея Траунса были покрыты шишками от их укусов.
Через два часа пути Бёртон крикнул:
— Смотри, я вижу их!
Действительно, впереди показалась деревня, вокруг которой собралось множество людей. Судя по грузам, лежащим на земле, это был экспедиция.
— Бомани — маленькое собрание хижин, — сказал исследователь Траунсу.
Сенокосец подошел ближе, и эти туземцы отреагировали точно так же и предыдущие — бросились врассыпную.
— Наконец-то! — крикнул Манеш Кришнамёрти, когда сенокосец остановился и, выбросив столб пара, с громким шипением опустился вниз. — В обмен на безопасный проход по своей территории они хотели весь наш табак. Как хорошо, что ты избавился от них!
— Вы шли очень быстро, — заметил Бёртон, спрыгивая на землю.
— Саид заставил нас собрать лагерь и выйти еще до рассвета. Этот человек — демон эффективности.
Бёртон повернулся к арабу.
— Приветствую тебя, Саид бин Салим эль Ламки эль Хинави, и да будет на тебе благословение всемогущего аллаха. Ты замечательно выполнил свой долг.
— И тебе мир, капитан Бёртон. Милостью аллаха наши первые шаги благословила удача. Пусть и впредь он не оставляет нас. Ты
— Наша миссия заняла меньше времени, чем я ожидал. Дочери аль-Манат были жестоки и почти никто из пруссаков нас даже не заметил. Мы смогли быстро забрать наши припасы. Экспедиция готова двигаться дальше?
— Да.
— Очень хорошо. Пускай носильщики берут грузы.
Рас кафилах поклонился и поторопился прочь — готовить сафари для следующего этапа пути.
Бёртон повернулся к мисс Мейсон.
— Поменяйтесь местами с Уильямом, Изабелла. Будем по очереди вести сенокосца. По меньшей мере, это легче, чем мула.
Юная женщина улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Откровенно признаться, капитан, я бы лучше осталась с животным из плоти и крови. Они мне нравятся больше механических.
— То есть вам вполне удобно?
— Конечно. Я чувствую себя полностью свободной!
В конце концов, место Траунса занял Честон, потому что сестра Рагхавендра также отказалась слезать с мула, предпочитая ехать рядом с носилками Суинбёрна. Поэт проснулся, но был еще слаб.
— Клянусь шляпой, Ричард! — слабо сказал он. — Неужели это действительно был Кристофер Ригби? Что за чертовщина произошла с ним?
— Граф Цеппелин. Как мне кажется, в его когтях есть какой-то яд. Питеру Пимлико он впрыснул совсем немного, хотя, быть может, с того времени его когти стали еще больше. Ригби, напротив, получил полную дозу.
— И превратился в колючий куст?
— Да. Мы чуть было не влипли, Алджи. Эти евгеники превратились в настоящих монстров!
— Не только они, — сказал Суинбёрн, взглянув на сенокосца. — Если ты спросишь меня, все ученые закусили удила. Теперь я уверен, что мои друзья-либертины были правы. Прежде, чем вмешиваться в мир природы, нам надо обращать больше внимания на развитие человеческого духа.
В это мгновение прихромал Герберт Спенсер.
— Мистер Саид говорит, что мы готовы для выхода.
— Герберт, скажи ему, пожалуйста, чтобы начинал движение.
— Заметано. Прости меня, босс, не будешь ли ты так добр подкрутить меня? Пружина слегка ослабла.
— Конечно. Неси ключ.
Заводной человек зашаркал прочь.
— Как ты себя чувствуешь, Алджи? — спросил Бёртон друга.
— Все в ажуре, Ричард, — ответил Суинбёрн. — Как ты думаешь, не является ли глоток джина лучшим средством от малярии?
— Ха! Ну, тебе действительно стало лучше. И нет, не является.
Вернулся Спенсер и встал спиной к Бёртону, который, убедившись, что носильщики не видят его, нащупал под многими одеждами философа дыру в спине. Он взял большой металлической ключ и вставил в спину латунного человека, потом поворачивал его до тех пор, пока заводной философ не почувствовал себя полностью заведенным.
Спенсер поблагодарил его и пошел помогать сафари пуститься в дорогу.
Через полчаса толпа людей и животных выстроилась в длинную линию, чем-то похожая на гигантскую змею, и медленно поползла запад.