Эксперимент
Шрифт:
– Вроде того. Я надеялась, госпожа Слоткин сможет рассказать мне об истории болезни своего мужа.
– С господином Слоткином что-то стряслось?
– Прошлой ночью его доставили в неотложку, он бредил и не ориентировался в происходящем. Прежде чем я закончила оформление, Гарри сбежал. Теперь мы не можем его найти, и я так и не поняла, что с ним. А вы, случайно, не знаете?
– Я лишь контролирую уход за пациентами в стационаре. О нем вам лучше справиться у врачей амбулаторного отделения, это внизу.
– Гарри – пациент доктора Валленберга. Но его сейчас
Роби Брэйс пожал плечами:
– Такой уж тут порядок.
– А вы знакомы с Гарри? Есть ли у него проблемы со здоровьем, о которых мне стоило бы знать?
– Трудно назвать это знакомством. Я вижу его лишь мимоходом, когда он навещает Агнес.
– Так, значит, вы с ним говорили.
– Ну да, здоровались, вот и все. Я здесь работаю только месяц и до сих пор затрудняюсь сказать, кто есть кто.
– А вы имеете право показать мне его медкарту?
Он покачал головой:
– Это может только доктор Валленберг, да и ему понадобится письменное согласие пациента, чтобы дать вам какие-либо сведения.
– Но это могло бы повлиять на медобслуживание его пациента.
– Вы вроде сказали, что он сбежал из вашей неотложки, нет?
– Да, он…
– Значит, он уже не ваш пациент, так?
Тоби молчала, не находя, что ответить. Гарри действительно сбежал из ее отделения, ушел из-под ее опеки. У нее нет убедительных причин требовать его медкарту.
Она посмотрела на лежачую больную:
– Полагаю, госпожа Слоткин тоже не сможет мне ничего рассказать.
– К сожалению, Агнес вообще не говорит.
– Инсульт?
– Субарахноидальное кровоизлияние. Судя по карте, она здесь уже год. Похоже, не выходит из вегетативного состояния. Однако время от времени она вроде как смотрит на меня. Верно, Агнес? – сказал он. – Ты ведь поглядываешь на меня, дорогая?
Женщина в кровати не шелохнулась, даже ресницы не дрогнули.
Он подошел к постели и начал осматривать свою пациентку. Его темные руки резко контрастировали с бледностью ее кожи. Он прослушал стетоскопом сердце и легкие, проверил живот – нет ли метеоризма, посветил фонариком в глаза, исследуя зрачки. Сделав несколько движений ее руками и ногами, проверил подвижность суставов. Затем повернул ее на бок, осматривая кожные покровы на спине и ягодицах. Никаких пролежней. Он снова осторожно уложил ее на подушки и прикрыл одеялом.
– Хорошо выглядишь, Агнес, – промурлыкал он. – Приятного дня.
Тоби последовала за ним из комнаты, чувствуя себя лилипутом, который плетется за великаном.
– Для человека, уже год пребывающего в вегетативном состоянии, она весьма неплохо выглядит.
Он открыл карту и записал результаты последнего осмотра.
– Разумеется. У нас обслуживание класса «роллс-ройс».
– И по таким же ценам?
Брэйс оторвался от записей, на губах впервые появилось некое подобие улыбки.
– Скажем так, у нас нет пациентов со страховкой для малоимущих.
– Они сами оплачивают пребывание здесь?
– Они могут себе это позволить. У нас есть весьма обеспеченные постояльцы.
– Это место исключительно для пенсионеров?
– Нет, несколько человек еще продолжают активно трудиться, а место в Брэнт-Хилле они купили просто для того, чтобы иметь гарантию на будущее. Мы предоставляем проживание, питание, медицинскую помощь. Пожизненный уход, если это необходимо. Возможно, вы заметили, мы расширяемся.
– Еще я заметила превосходное поле для гольфа.
– Есть также теннисные корты, кинотеатр и крытый бассейн. – Он закрыл карту и усмехнулся. – Так и на пенсию пораньше потянет, верно?
– Вряд ли я смогу себе позволить пожить здесь на пенсии.
– Открою секрет: я тоже. – Он взглянул на часы. – Приятно было познакомиться, доктор Харпер. Простите, мне нужно осмотреть и других пациентов.
– Как я могу побольше разузнать о Гарри?
– Доктор Валленберг вернется в понедельник. Тогда и поговорите с ним.
– Но мне хотелось бы сейчас узнать, с чем я имела дело. Это меня действительно волнует. А вы не могли бы посмотреть амбулаторную карту? Позвоните мне, если найдете что-нибудь интересное.
Она быстро записала свой домашний номер на визитке и протянула ему.
Он неохотно принял карточку.
– Я погляжу, что можно сделать, – только и сказал он.
Затем повернулся и пошел в следующую палату, оставив Тоби в коридоре.
Она со вздохом отвернулась от закрытой двери. Тоби сделала все возможное, чтобы раздобыть информацию, но в Брэнт-Хилле упорно отказывались от сотрудничества. Теперь голод и усталость навалились на нее; она ощущала настойчивые призывы своего организма. Есть. Спать. Сейчас же. На ватных ногах она поплелась к лифту. Но застыла на полпути.
Кто-то кричал.
Крик доносился из палаты в дальнем конце коридора, и в нем звучала не боль, а страх.
Тоби кинулась на крик и услышала за спиной нестройные голоса и топот бегущих по коридору. Она добралась до комнаты раньше всех и распахнула дверь.
Первое, что она увидела, был пожилой мужчина, стоявший на четвереньках на постели. Ниже пояса он был голый, и его морщинистые ягодицы двигались вверх-вниз в непристойном собачьем танце.
Затем Тоби разглядела распростертую под ним женщину, ее хрупкое тело скрывалось под скомканным одеялом и простынями.
– Уберите его от меня! Пожалуйста, уберите его! – кричала она.
Тоби схватила его за руку и попыталась оттащить. Но он с такой силой толкнул ее, что Тоби отлетела и растянулась на полу. В палату вбежала медсестра.
– Господин Хакетт, перестаньте! Прекратите! – Сестра попыталась оттащить мужчину, однако тоже была отброшена в сторону.
Тоби с трудом поднялась на ноги.
– Хватайте его за одну руку, а я – за другую! – скомандовала она, обходя кровать.
Вместе им удалось ухватить мужчину за руки. Но даже пока его стаскивали, он продолжал дергаться, словно нелепый сексуальный робот, у которого не предусмотрен выключатель. Женщина на кровати свернулась в позу эмбриона и заплакала, кутаясь в одеяло.