Эксперт по уничтожению
Шрифт:
– Не Кирилл ли Ятаганов его звать? – как бы между прочим поинтересовался Мефодий.
– Да, по-моему, Ятаганов, – кивнул завгар. – Не я джип продавал, поэтому точно не скажу.
– Скажи спасибо, что не ты! – проворчал Мигель. – А то я бы устроил тебе такую сезонную распродажу со скидками на пол!..
Матвей пренебрежительно махнул на Мигеля рукой, бросил ему ключи от машины и удалился.
Опробовать полученный транспорт отправились втроем. Мефодий не держал в руках руль со времен своего головокружительного нью-йоркского автопробега, поэтому вызвался быть водителем. Мигель
– Да таким дерьмом не то что рулить – заводить его противно!
Стараясь не привлекать внимания автоинспекции, акселерат аккуратно вел автомобиль по главным улицам Староболотинска, с интересом разглядывая где-то изменившийся, а где-то оставшийся прежним родной город.
– Так, значит, твой незабвенный братец Кирилл сейчас на моей машине катается? – первым нарушил молчание Мигель.
– Не он, а его жена, – поправил Мефодий. – Хотя, если честно, я за ней раньше тяги к автовождению не замечал.
Мигель и Кимберли были в курсе, что Раиса Ятаганова, прежде чем стать законной супругой предпринимателя Ятаганова-старшего, некоторое время провела в гражданском браке с безработным художником Ятагановым-младшим, ныне просвещенным исполнителем категории акселерат.
– Бедный мой «Рэнглер»! – все никак не мог успокоиться мастер. – Где ты теперь? Ездят на тебе по магазинам да по косметическим салонам, а ведь, помнится, ты нам обоим жизни спас!.. Может, поедем к твоему брату да попросим по-человечески, авось исполнится благородства и вернет нашего малыша обратно?..
Последние слова Мигеля следовало воспринимать как мрачную и не очень удачную шутку: после знаменательного выселения Мефодия из квартиры, что снимал он некогда у Кирилла, не то чтобы просить что-то у старшего брата, а просто встречаться с ним у акселерата отсутствовала всяческая охота. Мефодий не держал на Кирилла обиды – что поделать, если таков брат от природы; разве можно обижаться на негра за то, что он черный? – однако лишний раз встречи с ним не искал. Да и о чем могли говорить братья после того, как Ятаганов-старший натравил на Ятаганова-младшего целую бригаду рэкетиров?
– Хм… а ведь, оказывается, мой продвинутый родич отнюдь не бездельничал, а новый магазинчик себе отгрохал – четвертый, – не обращая внимания на причитания Мигеля, пробормотал Мефодий.
– Раз имел возможность, то почему бы не отгрохать? – заметила Ким.
– Всегда поражался его деловой хватке: вроде бы родная кровь, а насколько же мы с ним разные.
Кимберли мягко улыбнулась, а затем глубокомысленно произнесла:
– Это в вопросах приоритета ценностей вы разные, а вот по характерам, возможно, очень даже похожи. Я, конечно, совсем не знаю твоего брата, но думаю, что зря ты о нем так говоришь. Он задался целью открыть четвертый магазин – он его открыл; ты задался целью стать тем, кем являешься сейчас, – и стал. Каждый из вас вправе гордиться достигнутыми успехами, и каждый из вас – личность; все дело лишь в масштабе ваших достижений. А недостатки – они ведь у каждого имеются, у кого-то их больше, у кого-то меньше. Даже у тебя их полным-полно.
– Намекаешь на то, что я вздрагиваю по ночам? – шутливо спросил акселерат.
– Намекаю на то, что не стоит судить о человеке только по его недостаткам, – серьезно ответила Ким. – А с братом ты еще помиришься, вот увидишь.
Мефодий не нашел, что на это ответить, и ему опять пришлось признать, что в некоторых вопросах ему до Кимберли еще расти и расти.
– Кстати, по твоему запросу: хотел переслать его в Ниццу, но подумал, что не успею, – неожиданно вспомнил заместитель полковника Мотылькова подполковник Ерыгин, когда сдавал ему отчет о проделанной работе.
– Какому запросу? – не понял Мотыльков, отрываясь от бумаг – всю неделю он только и делал, что наверстывая упущенное, изучал сводки, ориентировки и протоколы допросов.
– Забыл, что ли? – Ерыгин подозрительно покосился на полковника: слишком искренним было недоумение шефа. – Запросу по некоему господину Ятаганову, мотающему сейчас срок в Якутии неподалеку от Верхоянска.
– Одну минуту, Павел Сысоевич. – Мотыльков отложил в сторону папку с документами. – Ты чего-то путаешь – не знаю я никакого Ятаганова и запросов из Ниццы тебе не присылал.
Обиженный Ерыгин хотел было сказать «Эка тебя, братец, рефлезианцы-то в плену отмудохали, что аж память отшибли!», но поостерегся: хоть они с Мотыльковым и на «ты», но тот все же был старше по званию.
– Да нет, ничего не путаю, – раздраженно ответил Ерыгин. – Ты же мне сам позвонил и попросил неофициально разузнать, где этот Ятаганов на данный момент «прописан».
– Прямо так и попросил? – насупился полковник, ненароком подумав, что втягивается сейчас в некий розыгрыш. Впрочем, до этого Ерыгин в амплуа массовика-затейника не выступал, как и розыгрышами в СОДИР никто не увлекался, тем паче розыгрышами с шефом.
– Да, практически слово в слово! – подтвердил подполковник.
– И что ты выяснил?
– Я же сказал: заключенный Ятаганов топчет тундру в колонии строгого режима под Верхоянском и будет топтать еще очень долго. Что, не вспомнил?
– А, да-да, припоминаю!.. – закивал Мотыльков, но на самом деле ничего он не припоминал, а лишь притворялся. – Просто мы с напарником из Питера про одно дело говорили, вот и захотелось уточнить… Спасибо, Паша, что разузнал, правда, теперь эта информация уже не нужна. Спасибо, можешь идти.
На прощание Ерыгин еще раз окинул полковника подозрительным взглядом, на который Сергей Васильевич ответил нарочито дружеской улыбкой, продержавшейся на его лице ровно до того момента, пока за Ерыгиным не захлопнулась дверь.
Мотыльков снова уткнулся в бумаги, но только мысли его теперь витали вокруг прошедшей беседы. Неужели и впрямь просил разузнать эту информацию? Да полковник знать не знает никакого Ятаганова! Тем более почему просил заместителя узнать о нем именно из Ниццы? Черт бы побрал дырявую память и недавнее сотрясение мозга в придачу! Может, и впрямь просил, но Ерыгин напоминает, а ассоциаций в голове никаких. Может, были тогда со Степаном пьяны? Да, выпивали пару раз – как можно посетить Францию и не отведать ее хваленых вин? – однако до такого состояния опьянения, чтобы забыть о посланном запросе, никто из них не доходил.