Эксперт по уничтожению
Шрифт:
Немного приподняла настроение полковника депеша из Парижа, в которой говорилось, что «Сумеречной Тенью» было найдено брошенное судно, где, со слов Мотылькова, его продержали несколько дней. Депеша лишний раз доказывала особистам правдивость показаний бывшего рефлезианского пленника и снимала с него последние подозрения.
Наказав себе непременно выяснить, кто такой неизвестный верхоянский зэк Ятаганов, полковник очистил голову от ненужных сомнений и вернулся к прерванной работе, благо той имелось столько, что сидеть и сокрушаться о плохой памяти было попросту некогда.
Отбросив ненужные протоколы допросов псевдорефлезианцев,
Он был замечен в Центральном районе, когда выходил из дома, в котором проживал известный преступный авторитет Тутанхамон. Остановили рефлезианца по чистой случайности следователи РУБОПа, явившиеся к Тутанхамону, дабы допросить его по поводу одного из его нашкодивших боевиков. Рефлезианец столкнулся с рубоповцами в подъезде и, будучи чем-то похожим на их подозреваемого, заинтересовал следователей. Документов он при себе не имел. В отделение, где согласно новым инструкциям все подозрительные субъекты проверялись в том числе и на принадлежность к рефлезианской расе, подозреваемый проехать категорически отказался.
Проверка эта была очень простой и не требовала каких-либо технических приспособлений. Подозреваемого усаживали на стул, к нему со спины подкрадывался сотрудник милиции и неожиданно бил пробковой дубинкой по голове. Невесомая дубинка была ничем не отличима от своего аналога – настоящего резинового «демократизатора». Коренной землянин после этой «шутки» обыкновенно возмущался; рефлезианец, обладающий сверхразвитыми защитными инстинктами, не давал «дубинкоимитатору» даже коснуться своей головы. Правда, в Староболотинске и окрестностях подобные проверки «свой – чужой» пока плодов не приносили, но, согласно сводкам, в соседних регионах несколько раз сработали безотказно.
В тот день рубоповцы до квартиры Тутанхамона не добрались, поскольку рефлезианец выказал свою подлинность безо всяких проверок: накостылял всей следственной группе и исчез. Широкомасштабная операция по его отлову, предпринятая СОДИР по горячим следам, лишь навела в городе панику, но результат имела нулевой.
Далее между РУБОПом и СОДИР возник спор, по какому из ведомств теперь будет проходить гражданин Тутанхамон: останется под присмотром первого или за пособничество рефлезианцам плавно перейдет под опеку второго, – у содировцев не возникло подозрений, что смывшийся рефлезианец вышел именно из апартаментов Тутанхамона. Бумажное отражение межведомственных распрей лежало сейчас на столе перед Мотыльковым и требовало незамедлительного вмешательства высокопоставленных лиц из обеих контор.
Мотыльков недоумевал, почему его подчиненные – сотрудники весьма опытные – зациклились на этом Тутанхамоне. Видимо, на них воздействовал сложившийся стереотип Виктора Игнатьевича Тутуничева как потенциального злодея. В отличие от подчиненных у руководителя СОДИР мыслей о причастности Тутанхамона к инопланетному криминалу не возникло, зато родилась одна догадка, требующая поднятия кое-каких архивных данных. Хромоногий Сергей Васильевич не поленился проковылять в архив и лично перелистать папки с протоколами полугодичной давности.
Все упреки собственной дырявой памяти у Мотылькова испарились бесследно, когда он обнаружил то, что искал, именно там, где оно и должно было находиться.
Дом, в котором проживал Тутанхамон, успел попасть в картотеки СОДИР гораздо раньше – еще прошлой осенью. Тогда при проведении повальных несанкционированных обысков у всяческих неординарных субъектов – колдунов, гадалок, ясновидящих и иже с ними – следственная группа новообразованной СОДИР прорабатывала некую бабулю, живущую аккурат этажом ниже Тутанхамона. Бабуля слыла маститой гадалкой, и потому в квартире ее был проведен тщательный обыск, впрочем, никаких компрометирующих старушку улик не давший. Гадалку оставили в покое, однако адресок ее в содировской картотеке сохранили.
Нахваливая себя за наблюдательность, Мотыльков хотел немедленно созвать оперативное совещание с работающей по беглому рефлезианцу бригадой, но обнаружил, что на часах уже не то время, чтобы браться за серьезные вопросы, да и народ начинал постепенно разбредаться по домам. Визит к подозреваемой бабуле мог вполне подождать до завтра.
И все-таки, следуя домой на служебной «Волге» и проезжая по проспекту Ворошилова, что проходил возле дома, где проживали бок о бок Тутанхамон и гадалка, Мотыльков не выдержал и попросил водителя остановиться.
– Пойду прогуляюсь, Дима, – пояснил он водителю свою неожиданную просьбу. – Весь день в кабинете просидел, надо бы проветриться перед сном.
– Так ведь до вашего дома еще пять кварталов, Сергей Васильевич! – изумился шофер. – А у вас нога больная!
– Ничего, я тут напрямик, дворами, – отмахнулся Мотыльков. – Бешеной собаке, сам знаешь, сто верст не крюк. Я с бойцами когда-то по горам не такие марш-броски бегал.
Водитель понимающе кивнул, поскольку знал, что боевой полковник Мотыльков стал кабинетной крысой лишь по принуждению.
«Пора привыкать работать головой, а не кулаками, – размышлял Мотыльков, приближаясь к нужной десятиэтажке. – До такого аналитика, как Степан, мне с моим неоднократно контуженным мозгом, конечно, не дорасти, но надо попытаться хотя бы соответствовать своей нынешней должности. Тем паче что в горы мне, по всей вероятности, больше не хаживать».
Первый самостоятельный план работы под прикрытием у Мотылькова был незамысловат: раз уж он идет к гадалке, то и прикинуться стоит этаким верящим во всякую паранормальную хренотень простаком. Было бы куда проще, исходя из комплекции и короткой стрижки, выдать себя за представителя криминальной группировки (говорят, братки последнее время не чураются поспрошать советов у астрологов и почистить ауры у экстрасенсов), только вот мешали этому три вещи: недорогой служебный костюм, отсутствие золота на пальцах и во рту, а также скромная толщина бумажника, которым, хочешь не хочешь, а придется в ипостаси братка демонстративно потрясти.
«Ладно, – решил полковник, – за кого примет, тем и буду. Примет за профессора – буду профессором, лишь бы только не заставила закон Бойля – Мариотта цитировать».
Как и ожидалось, бабуля в этот поздний час оказалась дома. Она долго изучала Мотылькова через приоткрытую на длину цепочки дверь, а в это время выглядывавший из-за ее ног лохматый фокстерьер занимался тем же самым, только недоверия в его взгляде было на порядок больше. К удивлению Сергея Васильевича, собравшегося уже развернуться и уйти, в квартиру его все-таки впустили, правда, бабуле пришлось сначала грозно цыкнуть на собачонку, поскольку та с решением хозяйки была совершенно не согласна.