Экстаз в изумрудах
Шрифт:
— Тебе нужно поднять ее над головой! Подними ее над головой! — со слезами уговаривала кухарка, но Флоренс, очевидно, ее не слушала.
Гейл тотчас опустилась на колени по другую сторону от нее, чтобы оценить тяжесть травмы.
— Мы резали лук, и она нам помогала, милая девочка! Мы болтали, и тут… я не знаю! Кровь была повсюду, и я подумала о руке и что нужно ее поднять. Но кровь была повсюду, много крови!
Миссис Уилсон была вне себя от расстройства.
— Поднять руку вверх — правильный шаг, миссис Уилсон. Успокойтесь, давайте найдем чистые салфетки и освободим большой деревянный
В этот момент в дверь влетели миссис Эванс и Картер, но Флоренс едва на них взглянула.
— Мистер Картер, не поможете мне поднять ее? Мне нужно поместить ее на этот стол, чтобы я могла осмотреть рану.
— Да, мисс!
Картер тотчас пришел в движение, даже миссис Эванс бросилась помогать кухарке освобождать на столе место, чтобы Флоренс было удобно.
— Мне нужен лед, если он у вас есть, и как можно холоднее вода. — Гейл взяла руку Флоренс и набралась мужества, чтобы осмотреть рану. — Миссис Эванс, можете принести еще салфетки? Если здесь нет ничего подходящего, то не поищете ли в кабинете доктора Уэста на первом этаже? И его хирургический набор, который находится под смотровым столом, если вам не трудно.
— Да, мисс! Я немедленно все сделаю!
Миссис Эванс исчезла быстрее, чем кролик, юркнувший в норку.
Порез оказался глубоким и страшным. Повредив мягкие ткани трех пальцев, он обнажил кость. Получив лед, Гейл промыла рану водой, чтобы очистить и рассмотреть получше. Флоренс застонала, и Гейл, безжалостно зажав рану свежей салфеткой, подняла ее руку и попыталась сосредоточиться.
«Кровь — это, конечно, ужасно, но Роуэн говорил, что в первую очередь нужно собраться с мыслями. Холод замедлит кровотечение, и, если поднять руку над головой, это тоже поможет».
Флоренс снова застонала.
— Спокойно, дорогая. Ты до смерти перепугала бедную миссис Уилсон и миссис Эванс. Все будет хорошо. Я здесь. Сейчас займусь твоей ручкой, и ты будешь в порядке.
Гейл говорила со всей уверенностью, на какую была способна, встревоженная тем, что Флоренс балансирует на грани сознания и беспамятства.
Не выпуская раненую ладонь, Гейл повернулась к миссис Уилсон:
— Когда это произошло? Как давно?
— Минут десять тому назад, может, больше.
«Десять минут. Вряд ли она могла за это время истечь кровью. Но при том, что она постоянно отключается, могу представить, что они себе вообразили».
— Тогда все в порядке. Я знаю, что все выглядит ужасно. Столько крови. Но не нужно беспокоиться. — Она взяла у мистера Картера еще одну свежую сухую салфетку и быстрым движением сменила промокшую, сжав рану на руке Флоренс, словно клещами. — Кровотечение уже уменьшилось, видите?
Миссис Эванс вернулась, запыхавшаяся, с корзинкой, полной чистых белых квадратиков, и деревянной коробкой с хирургическими принадлежностями из кабинета Роуэна.
— Он пользуется этим!
— Благодарю, миссис Эванс. Оставьте бинты здесь, чтобы были под рукой, когда нужно будет менять промокшие. — Гейл обвела взглядом лица, смотревшие на нее в ожидании инструкций. Флоренс лежала неподвижно. — Наш главный враг — инфекция. Миссис Эванс, у вас есть на кухне уксус или алкоголь? Это больно, поэтому я хочу провести обеззараживание, пока Флоренс не будет особенно возражать.
— У меня есть немного яблочного уксуса.
— Очень хорошо.
Картер принес еще льда, и Гейл щедро обложила им руку, чтобы остановить кровотечение. Тем временем, готовясь к следующим шагам, она привела в порядок свои мысли. Под пристальным наблюдением присутствующих она полила рану уксусом и аккуратно, но быстро зашила распоротую ладонь и пальцы. Она была почти твердо уверена, что травмированы лишь мягкие ткани пальцев, а по поводу ладони оставалось только уповать, что сухожилия целы и рука бедняжки Флоренс не пострадает.
Логика подсказывала Гейл, что чем меньше швов она наложит, тем меньше проколов придется делать. Гейл надеялась, что инстинкт ее не подведет и что невидимые способности организма к восстановлению только возрастут, если ее вмешательство будет минимальным.
Закончив наложение шва, она обрезала нитку и снова щедро полила рану уксусом, затем положила на рану лед. В этот момент Флоренс очнулась.
— Что я… Почему я на кухонном столе?
Все вокруг с облегчением заулыбались.
— Из-за твоей неловкости сегодня в супе не будет лука! — с нежностью упрекнула ее миссис Уилсон и тепло сжала плечо Флоренс.
Гейл аккуратно промокнула раненую руку салфеткой и начала ее бинтовать.
— Ну вот, сейчас закончу, и мистер Картер поможет тебе спуститься, как только будешь готова.
Миссис Эванс свернула свою шаль и подложила ее под голову Флоренс.
— Нет никакой спешки! Полежи, отдохни немного. Потом Барнаби отнесет тебя в комнату. Пусть она сегодня отдыхает, да, мисс Реншоу? Так будет лучше, правда?
Гейл кивнула, лишившись дара речи из-за того, что грозная домоправительница обратилась к ней за советом. Но теперь все они смотрели на нее с новым уважением, и Гейл не знала, что сказать.
— Конечно.
— Куда все подевались? Что-то случилось? — донесся из дверей голос Роуэна.
В комнате поднялся веселый гвалт, когда все наперебой, кроме Гейл, начали рассказывать ему, что пережили, и восхвалять чудесное вмешательство его ученицы, спасшей жизнь несчастной Флоренс. Даже Флоренс попыталась внести свою лепту, показав ему свою забинтованную руку и жалобно признавшись, что большую часть пропустила.
Роуэн кивнул, спокойно выслушав их хвалебные речи, и окинул комнату внимательным взглядом. Кровь на полу и столе. Пропитанные кровью бинты и его хирургический набор на буфете. Бутылочка с уксусом и тающий лед в керамической миске рядом. Красивая повязка на руке Флоренс.
И Гейл.
Спокойная и неподвижная.
Безупречная.
— Я рад, что мисс Реншоу оказалась на месте. Флоренс, отдыхай, я пока оставляю тебя на попечение миссис Эванс и миссис Уилсон. Картер, после пережитого потрясения сегодня мы устроим всем выходной. Я сам обо всем позабочусь. Мисс Реншоу, разрешите проводить вас наверх?
Он протянул ей руку и удивился, с каким смирением она позволила ему проводить себя. Сквозь ткань сюртука он чувствовал тепло и дрожь ее пальцев. Поднявшись на лестничную площадку второго этажа, он помедлил, не в состоянии удержаться от будоражившего его вопроса: