Экстази
Шрифт:
Я иду обратно к себе, вырубаю Ричарда и мотаю на улицу покупать ингредиенты для супчика. Пока я выхожу из квартиры, слышу сообщение на автоответчике. Ньюкс долго и нудно рассказывает о том, как в его дом вломились мусора и перевернули все вверх дном.
5. Хедер
Будто бы.
Будто бы физическая близость может решить проблему эмоциональной отчужденности.
Он крепко обнимает меня, но в его прикосновениях нет ни любви, ни нежности, одно отчаяние. Возможно, это оттого, что он чувствует, как я ускользаю от него, ускользаю из того мира, в который он меня пытается поселить, из его
Не наш мир, не общий. Я принадлежу Хью, я — его собственность, от которой он так просто не откажется. Я для него — источник комфорта, плюшевый мишка для подросшего мальчишки. Только никто больше его таким не видит. И если бы кто-нибудь смог разглядеть потрясающую незрелость в этом внешне вполне благополучном мужчине, то нашел бы ее трогательной, как когда-то и я сама. Но теперь — не знаю, все это жалко и скучно.
Он просто занюханный имбецил.
Что он получает от такой жизни?
Он жиреет, а во мне что-то умирает.
В нем тоже должно бы умирать, а не умирает.
И именно потому, что для этого у него есть я.
Что мне нужно? Просто любви мало. Все зависит от того, как ты ее чувствуешь. Вот я люблю своих родителей. И я не хочу, чтобы у меня были другие мама и папа. Хотя когда-то хотела. Хотела по определению, потому что не знала, чего мне хочется по-настоящему.
Мне не нужно, чтобы меня защищали. А Хью меня защищает.
Мне когда-то это тоже было нужно.
Но слушай, Хью, я все росла и росла внутри себя, росла больше, чем тебе бы хотелось. Помнишь, ты мне говорил, что мне нужно повзрослеть. А сейчас ты бы меня боялся, если бы знал, во что я превратилась. Мне кажется, ты уже боишься. Поэтому ты и вцепился в меня, вцепился под страхом смерти.
Часть меня умирает.
Часть меня растет.
Как ты их примиришь?
6. Ллойд
Возвращаюсь домой из супермаркета, вроде купил все для супа. Не успел войти, прямо за спиной настойчивый звонок в дверь. Злобная Сучка приперлась, а за ней — Жертва, с такой кислотой в напряженном отмороженном взгляде, что даже мои самые искренние улыбочки не могли ее расслабить.
Жертва — хронический случай, все время с ней происходит какая-то херня. А Злобная Сучка будто нарочно таких вот к себе и приваживает. Сама она их ни во что не ставит и держит в состоянии психической униженности. Просто предводитель для заблудших душ. Мне не очень прикольно, что я все больше и больше тусуюсь со Злобной Сучкой, — на самом деле мы только находили друг для друга поставщиков и надежный сбыт для разных тем. Жертву я один раз трахнул, когда кокса набрался и запарил ее завалиться со мной в постель… да в какую, блин, постель, просто на пол, рядом с кроватью, где Алли трахал ту девчушку, что познакомилась с нами в Пьюре. Так или иначе, Жертва потом за мной бегала целую неделю, звонила, подлавливала в клубах и тому подобное. Такая у нее особенность — приспосабливаться к чему угодно, реагируя на любые знаки внимания. Поэтому ей всегда и попадаются мужики-садисты.
— Тарам-пам-пам, — пропел я девчонкам, проводя их к себе, с веселостью, которой и в помине не чувствовал, но в ответ мне было ледяное молчание. Сучка выпятила нижнюю губу и стала походить на вывернутый наизнанку ярко-красный ковер. У нее был уставший и раздраженный вид, как у нестарой тетки, повидавшей уже всякого и решившей вдруг завязать с надеждами.
— Жди здесь, — приказным тоном обратилась она к Жертве, которая в свою очередь начала тихонько
Я подхожу и делаю вид, что жалею бедняжку, но Злобная Сучка выворачивает мне руку и тащит на кухню, захлопывает за нами обоими дверь и переходит на шепот, так что я лишь по движению губ могу догадываться о том, что она говорит.
— Ну что? — спрашиваю я.
— Она долбанутая.
— Разве это новость? — пожимаю плечами, но мне кажется, что Сучка меня не расслышала.
— Она бредит, я ей так прямо и сказала, — говорит мне она, с шумом затягиваясь, лицо ее искажается в презрительной гримасе. — Ты, курочка, просто живешь в розовой стране дураков, вот что я ей сказала, Ллойд. Но она меня ни фига не слушает. Теперь она за все и отдувается. И к кому же она бежит плакаться, а?
— Конечно… конечно… — киваю я в ответ, изо всех сил изображая сочувствие, одновременно перегружая купленные продукты из пакетов в холодильник и на кухонные полки.
— У нее уже месячные регулярно пропадают, а она каждый раз за свое: залетела и залетела. Мне так и хотелось ей сказать, что как это можно залететь, когда тебя в задницу трахают, но я не стала. И еще я хотела ей сказать, что у нее месячные пропадают, потому что с головой не все в порядке, курочка; посмотри, как ты живешь, и если у тебя в голове бардак, то это точняком на организме скажется.
— Понятно… опять с Бобби история.
Главным мучителем Жертвы на текущий момент был некий безумный байкер Бобби, с которым я был знаком довольно долго. Личность Бобби можно было разделить на две составляющие. Одна — злоба в чистом виде. Другая — абсолютная сволочность.
— Но я держала язык за зубами. Представь себе, Ллойд, он заявляется к ней ни с того ни с сего и начинает ей на мозги капать. Соло уже потешаться над нами начал, так что нам просто пришлось уйти. Хотели у тебя переждать, пока эта сука Бобби не свалит.
— Слушай, я не против, но придется вам сидеть здесь без меня, а. Я забился тут с парнишкой насчет этих розовых шампушек — спидболы, типа, знаешь?
— Возьми мне пяток… нет, шесть штучек… — тяжело дышит она, роясь в сумочке в поисках кошелька.
— Если только у него будет, конечно, — отвечаю я, прикарманивая денежки. Я и не собирался ничего вырубать, просто намылился к своему братцу перекусить. Но мне все равно не хотелось сообщать об этом Злобной Сучке, и не потому, что это звучало не так уж круто, а потому, что она постоянно лезет не в свои дела, и я не хочу, чтобы любопытная корова про меня всякое вызнавала.
Перед самым уходом мельком замечаю обтянутую черными леггинсами задницу Жертвы, чувствуя разочарование и удовлетворение одновременно от полного отсутствия какой-либо реакции со своей стороны.
В самом конце аллеи сажусь на автобус, который везет меня к брату Воану. Разумеется, я опаздываю. И когда приезжаю, то звоню в дверь целую вечность. Воана нет дома, а Фиона, моя невестка, играет во дворе с Грэйс, моей племянницей, ей уже два года, и она, как и все двухлетки, реальная приколистка.
— Ллойд! Так и знала, что это ты. Заходи, заходи.
Зайдя в дом, я врубаюсь, что Воан тут занимался ремонтом, но ничего не говорю по этому поводу. Вообще-то весь дом обставлен в безвкусном деревенском стиле, что смешно видеть в пригородном доме. В этом — они оба, Воан с Фионой. Хотя я все-таки по-своему люблю их, такая любовь вперемешку с семейным долгом, но с такими, как эти, о вкусах спорить не станешь. Им это просто по фигу, для них главное, чтобы все было, как на рекламе из каталога.